— Что с вами? — Мария победоносно выпрямилась. — Вы не знали, что ваш отец хочет сына? Он всегда этого хотел.
— Разумеется, — спокойно ответила Серена.
— Может, вы воображали, что он очень обрадуется незаконному внуку, которого вы носите?
Серена почувствовала, как в ней вскипает бешенство.
— Что вы сказали? — прошипела она.
— Я сказала, что Освальд не слишком рад вашему внебрачному ребенку. — Змеиная улыбка скользнула по ее губам. — Он не будет наследником Хантсфорда. Имение получит мой сын. И титул тоже.
Освальд смотрел в небо, сложив руки на груди и широко расставив ноги. В этой позе он напоминал английского бульдога, защищающего свою территорию. Свет фейерверков зажигал темноту и пропадал так же быстро, как появлялся. Камилла, закутанная в теплую накидку, подошла к отцу. Ярко-красная вспышка на мгновение озарила его лицо и сразу уступила место холодному синему отблеску.
— Впечатляет, правда? — произнесла она.
— Мария все оплатила, — сказал он, — это ее подарок семье на Рождество.
— Великолепно, — прохладно отозвалась Камилла.
На стене стояли около семидесяти гостей, наслаждаясь незабываемым зрелищем.
— Необычная ночь… — заметила Камилла.
— Да, — гордо ответил он, — это лучший из праздников, самое чудесное время.
— Ты знаешь, я хотела… — Камилла осторожно взглянула на него, чтобы проверить, удобное ли время она выбрала для ответственного разговора. Но, вспомнив, что ей советовал Филипп Уэтхорн, набралась смелости и продолжила: — Я хотела бы угадать, каким будет для меня следующий год. Скажи, я могу рассчитывать на твою помощь?
Освальд неопределенно улыбнулся:
— Найти тебе деньги для выборов?
У Камиллы перехватило дыхание.
— Да, я стала кандидатом от Эшера. Весьма перспективным кандидатом. — Она боялась сказать лишнее и тщательно обдумывала каждое слово. — Мне необходим фонд для кампании. Может быть, ты согласишься поучаствовать в этом?
Освальд молчал, любуясь огнями фейерверка.
— Мне не нравится эта авантюра, Камилла, — наконец заявил он. — После музыкального вечера я не собираюсь принимать участие в общественных мероприятиях, они убыточны.
Камилла не могла понять, был ли это прямой отказ или надежда еще оставалась.
— Но ведь я не музыкальный вечер тебе предлагаю. Речь идет о моей карьере.
— Да, именно о твоей.
— Что это значит? — удивилась она. — Я полагала, что ты меня поддержишь. Ты ведь сам занимался политикой. А у меня уже есть успехи. Может, ты мне просто завидуешь?
Взлетевшая ракета рассыпалась в небе сотнями искр.
Освальд помедлил, но все же повернулся к дочери лицом.
— Я не стал говорить с тобой сегодня о политике не потому, что не знал, что ты стала кандидатом консерваторов Эшера, и не потому, что завидую. — Он язвительно усмехнулся. — Я не хочу участвовать в этой нелепой затее.
— Ты же сам был в палате лордов! — возразила Камилла. — Тебе нравилось это. Почему же ты считаешь, что я не должна этим заниматься? Почему ты называешь мою карьеру нелепой затеей?
Освальд отвернулся от нее и уставился в темноту.
— Потому что парламент не для тебя, Камилла.
Теперь его слова уже не тревожили, а откровенно злили ее.
— Откуда тебе знать? Мне доверяют, меня уже выбрали…
— Да? — рассмеялся Освальд. — Они еще просто не знают, кто ты такая.
Камилла замерла в недоумении. Она так надеялась на его поддержку и понимание! Но вместо этого получила порцию пренебрежения и грубый отказ. Да еще намек на неприятные для нее воспоминания.
— Какое имеет значение, что у меня было в прошлом? У многих политиков прошлое не очень чистое. Думаешь, ты был лучше?
— У меня были грехи, но не такие, как твой, — равнодушно отозвался Освальд, бросив на нее мрачный взгляд.
Упрямство Камиллы и готовность спорить с ним всегда раздражали Освальда.
— Скажи спасибо, что только я один знаю правду. По крайней мере пока что других свидетелей нет.
— Папа, все это давно уже закончилось. Прошу тебя, оставь эту тему! — резко ответила Камилла.
— Тайное становится явным рано или поздно, — возразил Освальд. — Если не хочешь позора, забудь обо всех этих глупых мечтах стать членом парламента.
Но Камилла не собиралась так быстро отступать.
— Ты просто завидуешь? Да? — с вызовом бросила она. — Завидуешь, что я добилась успеха. Ни один отец так не относится к своим детям, как ты! Мы никогда не могли тебе угодить. Почему? Чего ты хочешь?