— Конечно, я с ним поздоровалась.
— Думаю, вы смело можете еще немного выпить, — кивнул он на ее опустевший бокал. — Знаете, что я тогда подумал, заметив, как вы взволнованы? Я подумал: почему эта девушка, которая привыкла видеть среди гостей в своем доме представителей большой политики, так взволнована из-за этой встречи? В то время ваш отец еще был активным участником дебатов в палате лордов. Вы тогда сказали мне, что Хезелтайн метит в премьер-министры. Вероятно, именно поэтому вы так отреагировали на его присутствие.
— Да, он президент Оксфордского союза, и я была уверена, что все это будет иметь немало негативных последствий, — припомнила Камилла подробности того далекого разговора. И действительно, она не ошиблась: через некоторое время в парламенте начались дебаты, которые вызвали резонанс и в Оксфорде. — И еще, — добавила она, — мне казалось, что это неподходящий для него вид деятельности.
— Ну, он не так уж и плохо справился, — сказал Чарлз, и его голос стал серьезным. — Он баллотировался на пост премьера весьма успешно. Да и вы, Камилла, могли бы немало достичь на этом поприще.
Она с недоумением посмотрела на Чарлза.
— В политике? Каким образом? Я же юрист.
— Послушайте, неужели вам нравится сидеть в адвокатском кресле? — скептически возразил Чарлз. — Вы что же, не хотите подняться выше?
Камилла насторожилась. Но в его вопросе была неоспоримая истина — ее амбиции простирались далеко за пределы нынешней профессиональной деятельности. Да она и сама знала, что у нее были все данные для того, чтобы сделать успешную политическую карьеру. Она была образованна, умна, прагматична, предусмотрительна и готова рисковать в разумных пределах. Все это можно было приложить и к работе в палате, но она мечтала о большем.
— Я думала об этом, — призналась Камилла, — но я только-только начала работать как адвокат, мне еще нет тридцати.
— Годы и возраст значения не имеют, — возразил Чарлз. — Вы думаете, после тридцати в вас что-то серьезно изменится? Я тоже так думал и поэтому отказался от многих перспектив.
Камилла покачала головой.
— Я полагала, что вы считали юриспруденцию своим призванием.
— Многие адвокаты — это несостоявшиеся политики, — рассмеялся Чарлз, — и я тоже не исключение.
— Но почему же вы выбрали такой путь? Вы могли бы стать блестящим политиком.
— Мне было двадцать восемь, когда я баллотировался в парламент. Я прошел как тори, все было прекрасно, но, к сожалению, у меня не было шансов добиться большего — с моим шотландским акцентом я мог рассчитывать только на самые незначительные посты.
Он покачал головой, вспоминая ушедшие годы.
— Не могу поверить, что вы так легко сдались, — заметила Камилла, заинтригованная и смущенная одновременно.
Чарлз пожал плечами:
— Сдался. Я хорошо зарабатывал адвокатурой, у меня были перспективы, а надо сказать, что деньги имели для меня огромное значение — уже тогда у меня были жена и двое детей. Такова правда жизни. — Он понизил голос и добавил: — Если нуждаешься в средствах к существованию, устоять перед искушением в виде солидных гонораров очень сложно. Я не устоял. Возможно, это было ошибкой.
Камилла посмотрела на печальное лицо Чарлза и ужаснулась, потому что впервые поняла, какой глубокий шрам оставило в душе этого успешного и респектабельного человека нереализованное честолюбие. Возможно, ей все же стоит задуматься над его предупреждением и рискнуть, пойти дальше, не останавливаясь на достигнутом.
— Ваша жена — председатель партии консерваторов? — уточнила Камилла.
— Да, от Эшера, — ответил Чарлз. — Вы знакомы с Джеком Кавендишем?
Камилла кивнула:
— Отец его знает. Он тори, в парламент прошел от Эшера.
— Да, но кто знает, сколько он удержится, — задумчиво отозвался Чарлз. — Ходят слухи, что он проиграет на следующих выборах, а они близко, в мае следующего года.
— Но место за ним сохранится?
— Не думаю, оно весьма доходное, две тысячи фунтов, и от Лондона недалеко.
Камилла почувствовала, как дрожь волнения прошла по ее телу. Да, теперь она уже отчетливо понимала, куда он клонит.
— А какой кандидат нужен партии? — спросила она, сохраняя равнодушный вид.
— Способный победить. Кто-нибудь вроде вас, Камилла.
— Откуда вы знаете, что я консерватор?
— Дорогая, — улыбнулся он, — я руководствуюсь простым принципом — каков отец, такова и дочь.
Он не преувеличивал — Камилла действительно автоматически восприняла в свое время политические установки отца. Просто в некоторых вопросах левые были ей более симпатичны, а в некоторых она придерживалась позиции правых.