Я немного задыхаюсь, когда он толкается глубже, но, тем не менее, продолжаю. Мое тело гудит от того, что мы делаем, все чувства в состоянии повышенной готовности, когда он кормит меня своим членом, как лучшее угощение, которое я когда-либо пробовала. Я жадно облизываю, сосу и глотаю предварительную сперму, сочащуюся из его щели. Рафаэль тоже увлекается, и, несмотря на его общую мягкость, я могу сказать, что он здорово сдерживается, чтобы не причинить мне боль.
— Я не смогу так долго сдерживать себя, — стонет Рафаэль.
Я позволяю его члену выскочить изо рта и улыбаюсь.
— Тогда трахни меня, папочка.
Он хмыкает и указывает на стол.
— Ложись туда, прямо сейчас, черт возьми.
Я встаю на дрожащих ногах, и иду к столу. Он следует за мной, скидывая со стола бумаги и хрустальную награду. Стекло разбивается, но он не обращает на это внимания, вместо этого хватает меня за бедра, поднимает и кладет задницей вниз на свой стол.
— Будет больно, — предупреждает он меня. — Я сделаю все возможное, чтобы это было не так уж плохо. Но если это слишком, используйте стоп-слово или коснись меня. Ладно, Беда?
— Хорошо, — выдыхаю я.
Бравада, которую я испытывала раньше, исчезла. Теперь это просто ощущение, как мое сердце колотится в груди, напоминая мне о том, что должно произойти.
— Ты уверена? — Спрашивает Рафаэль, как будто чувствует мой трепет.
— Я уверена, — шепчу я. — Трахни меня папочка.
Глава 4
Рафаэль
Она кажется напуганной, но мне уже все равно. Мне нужно это, нужна она, и я устал сопротивляться ее соблазнительным чарам. Она может быть моложе, но она законна, и она хочет этого так же сильно, как и я. Так кто я, черт возьми, такой, чтобы отнимать это у нее?
— Раздвинь ноги, — говорю я. — Подними их под колени, дай мне посмотреть, что станет сейчас моим.
Она делает, как ей говорю, сначала ставя свои сапоги на стол.
— Выше, — говорю я ей, и она поднимает ноги, сапоги болтаются в воздухе.
Она выглядит так божественно в своих рваных чулках в сеточку. Ее сладкая, розовая маленькая сверкающая киска приглашает меня, истекая желанием, и она извивается подо мной, когда я хватаю ее за задницу и подтягиваю к краю стола, мой член останавливается у ее входа.
— Видишь, какой он большой? — Спрашиваю я, нежно прикладывая его к ее коже заставляя ее дрожать. — Посмотри, как он глубоко зайдет, Беда, окажется весь внутри тебя. Наполняя тебя.
— Пожалуйста, — умоляет она. — Войди в меня. Я хочу знать, каково это, когда ты во мне.
Я просовываю свой кончик между ее половых губок, и ее сладкая маленькая дырочка открывается, приглашая меня заявить на нее права.
— Хватит ждать, — хрипит Вила. — Войди, прямо сейчас! Сейчас же, папочка!
Я хотел продлить этот момент, но ее настойчивые слова заставляют меня не сопротивляться крошечной розовой дырочке между ее ног. Со стоном я проталкиваю внутрь только кончик, и она ахает, звук переходит в долгий стон.
— Больно? — Тихо спрашиваю я ее, когда ее глаза находят мои. — Ты хочешь, чтобы я остановился?
— Нет, — справляется она. — Трахни меня. Не будь ко мне снисходителен. Ты обещал, что не будешь.
— Я обещал, — выдавливаю я, ругаясь вслух, когда чувствую, как она массирует головку моего члена.
Она такая поразительно тугая, что я даже не знаю, смогу ли я в нее влезть, но я пока ничего не хочу говорить. Я не могу отпугнуть ее сейчас, мне это нужно так же сильно, как и ей. Она воплощает все мои желания, объединенные в одну великолепную, неотразимую женщину.
Не задумываясь больше об этом, я полностью вхожу в нее. Ее киска сжимается вокруг моего члена, как тиски, но, несмотря на очевидную боль, она не кричит, не пытается остановить меня. Я чувствую, как она напрягается, как будто ее тело пытается избавить её от боли, которую я ей причиняю. Но я не сдаюсь. Я продолжаю двигаться, толкаясь глубже, захватывая дюйм за дюймом ее, забирая то, что она никогда не сможет вернуть.
— Черт, — шепчет Виля. — Черт, черт, черт…
— Скажи свое стоп-слово, если нужно, — шиплю я сквозь зубы, хотя в данный момент я не уверен, смогу ли я остановиться.
— Нет, — она качает головой.
— Скажи. — Я дергаю за завязки ее корсетного лифа, и ее платье распахивается, открывая ее красивую маленькую грудь, которую ничего не прикрывает, кроме ремешков. Мой член пульсирует внутри нее от этого зрелища. — Скажи свое стоп-слово, Беда.
— Нет! — Она прикусывает нижнюю губу так сильно, что та начинает кровоточить. — Нет, продолжай, пожалуйста, продолжай, черт возьми, не останавливайся, не останавливайся.
Я тоже прикусываю губу, наклоняясь над ней приподнимая ее подбородок, чтобы она была вынуждена посмотреть на меня.
— Смотри на меня, когда я внутри тебя. Смотри на меня, когда я присвою эту киску себе. Посмотри на меня и скажи, что ты больше никому не позволишь к ней прикасаться.
— Нет, — она качает головой.
— Нет? — Мои руки движутся к ее горлу, и она вскрикивает, когда я вонзаюсь в нее с мучительной силой. — Ты собираешься сказать мне "нет"?
— Нет, — она качает головой, ее глаза открываются и закрываются. — Нет.
— Теперь эта киска моя, — рычу я. — Ты не позволишь никому другому прикоснуться к ней. Посмотри на меня. Почувствуй меня. Это мое. Ты вся моя.
— Нет, — повторяет она.
— К черту, — рычу я. — Я вытрахаю из тебя "да".
— Поцелуй меня. — Ее глаза блестят, когда она смотрит на меня, заставляя меня смеяться.
— Забудь о своей гребаной игре на секунду, — бормочу я, продолжая входить в нее снова и снова. — Забудь обо всем этом дерьме. Я признаюсь тебе, что хочу этого всего. Я хочу тебя. Я хочу, чтобы ты была моей.
— Нет, — снова шепчет она, но на этот раз слово разбито на два.
Я прижимаюсь своим лбом к ее лбу, губы в дюйме от соприкосновения.
— Почему бы тебе не поцеловать меня, Беда самой?