Тайлер вздыхает и целует мою голову, словно не может заставить себя произнести следующие слова.
— Джастин, он пришел сюда прошлой ночью с угрозой. Я сказал ему уйти, я отрекся от него. В следующий раз, когда он подойдет к тебе, ты вызовешь полицию, поняла?
Я киваю, хотя мое сердце бешено колотится.
— Что это была за угроза? — Он снова колеблется, и я поднимаю голову. — Папочка?
— Видео, где мы трахаемся, — рычит он. — Он снял его на камеру в гараже. Если я не порву с тобой, он собирается опубликовать его, чтобы попытаться разрушить нашу репутацию.
Мой рот открывается, и я моргаю.
— Ну, черт.
Тайлер кивает и смотрит на меня.
— Я не знал, что делать. Если ты хочешь уйти, я понимаю…
Я прикрываю его губы, видя беспокойство. Тайлер боялся, что я тоже его брошу. Мы оба так волновались, что не остановились, чтобы взглянуть на правду.
— Никогда, — решительно отвечаю я. — Мне плевать на свою репутацию. Черт, я певица в бурлеск клубе, люди и так меня осуждают. Это только усугубит ситуацию. Но, Тайлер, как же твоя работа, твоя семья?
— Ты — моя семья, Ангел, ты — мой единственный приоритет. Я могу справиться со всем остальным, что случится или придет к нам, только если ты будешь рядом со мной. Ты уверена, что хочешь этого? — спрашивает он.
— Всегда, — шепчу я и прижимаюсь к груди Тайлера, чтобы поцеловать его. — Что бы ни случилось, мы справимся с этим вместе.
— Тогда, я думаю, нам стоит сделать это публично и остановить слухи еще до того, как они начнутся. Я устал прятать тебя, как маленький грязный секрет, Ангел, хотя ты таковым не являешься.
Тайлер вздыхает и притягивает меня ближе.
Я чувствую биение его сердца и прижимаюсь к нему. Вместе мы сможем справиться с происходящим.
— Давай сделаем это, давай покажем им всем, — шепчу я.
Мы больше не прячемся.
Больше не сдерживаем себя от прикосновений, поцелуев и дразнилок. Наши отношения открыты, и это приятно. Прошла всего одна ночь, и мы никуда не ходили, но осознание того, что я могу прикасаться к Тайлеру, когда захочу, что все будут знать, что он мой, освобождает.
Мы решаем позавтракать на улице. День чудесный, и мы сидим за маленьким столиком. Я в его рубашке, он в шортах, нас окружает тень и больше ничего. Мы держимся за руки, наши ноги переплетены, и на наших лицах улыбки.
Несколько соседей смотрят на нас, а один даже делает грубый комментарий. Мы не обращаем на них внимания. Пусть думают, что хотят. Мне все равно. На самом деле, когда тот самый сосед настаивает на том, чтобы смотреть на нас, пока подстригает живую изгородь рядом с нами, я прислоняюсь к Тайлеру. Когда он смотрит на мужчину, Тайлер отводит лицо в сторону, я хватаю его, разворачиваю и целую. Папочка стонет и обхватывает мое лицо, чтобы углубить поцелуй, но я медленно отстраняюсь, облизывая губы, глядя на мужчину.
Сосед открывает рот, лицо краснеет, и он быстро бросается внутрь, заставляя меня рассмеяться. Тайлер ухмыляется и откидывается в кресле, а я не могу удержаться, провожу рукой по его бедру и нащупываю член через шорты. Тайлер приподнимает брови, а губы подрагивают, даже когда я чувствую, как его член твердеет под моим прикосновением.
— Я думаю, ты достаточно показала ему, Ангел, но если ты хочешь, чтобы я тоже показал, я предлагаю тебе усадить твою прекрасную попку на стол и раздвинуть бедра, чтобы я мог полизать эту киску, чтобы они все увидели, — комментирует Джастин громко и четко, даже не понижая голос.
От этой мысли во мне вспыхивает искра желания, и я ерзаю на стуле, моя киска становится влажной и сжимается, мой клитор начинает пульсировать, когда я представляю, как он делает именно это. Тай сужает глаза и берет мою руку, которая лежит на его твердом члене.
— Ты этого хочешь, Ангел? Все эти любопытные ублюдки будут смотреть, как я заставляю мою девочку кончать так сильно, что она кричит?
Тайлер наклоняется и лижет раковину моего уха, затем закусывает мочку и облизывает ее.
— Видишь, как твоя сладкая молодая пизденка капает для меня, твоего Папочки?
— Да, боже, пожалуйста, — умоляю я, наклоняясь к нему, прижимаясь грудью к его руке. Тайлер, несомненно, чувствует мои твердые соски, которые просятся к его губам и зубам, к его особой марке удовольствия, которую он отпечатывает на моей коже.
— Ты кончишь для меня, Ангел? — мурлычет Тайлер, рукой скользя вверх по рубашке. — Ты оседлаешь мое лицо и кончишь на него?
Тайлер скользит рукой выше, нащупывая мою киску, когда я голодно раздвигаю ноги для него. Я уже мокрая как черт, представляя, как Папочка лижет меня здесь, на улице, солнце целует мою кожу, его пальцы внутри меня, и любой может видеть нас, наблюдать за нами, даже получать от этого удовольствие.