— Ты собираешься позволить папочки войти в твою дырочку?
Я целую ее снова.
— О Боже, — хнычет она и прижимается ко мне.
Я прижимаю кончик к ее дырочке, и мой преякулят дает ей идеальное количество смазки.
— Надави на член папочки и позволь ему вставить кончик внутрь. Позвольте ему пролить свою сперму в тебя. Немного, — умоляю я, пытаясь удержаться от погружения в нее без согласия.
Мой кулак работает все быстрее и быстрее, и звук ударов наших тел наполняет воздух.
— Скажи мне, — рычу я. — Скажи мне, что я могу наполнить тебя своей спермой. Скажи: «Папочка, ты можешь войти в меня головкой». Скажи папочке, что хочешь, чтобы твоя крошечная дырочка растянулась для него.
— О боже, папочка.
Я снова шлепаю ее по киске, пытаясь сдержать надвигающийся оргазм.
— Папочке нужно кончить, маленькая девочка. Скажите, чего ты хочешь.
Она громко стонет, когда я надавливаю на ее клитор, яростно его потирая.
— Пожалуйста, пожалуйста, войди в меня головкой. Пожалуйста, растяни мою дырочку и трахни меня в задницу.
— Спасибо, черт возьми.
Я захватываю зубами кремовую кожу на ее плече и тяну, прижимая головку своего члена к ее заднице. Ее дырочка растягивается вокруг меня, и я сильнее впиваюсь зубами в ее плоть, пытаясь удержаться от оргазма, прежде чем возьму ее девственную попку.
— Аааа! — кричит она, когда ее настигает оргазм, и три моих пальца массируют ее все быстрее и быстрее. Кровь покрыла каждый из них.
— Папочка!
Она прижимается к моему члену, позволяя мне сжать себя в кулаке, в то время как кончик моего члена набухает внутри ее растянутой задницы. Вид того, как я вхожу в ее дырочку и туго растягиваю, губит меня.
— О, черт. Черт возьми, маленькая девочка, — мой член пульсирует, вены набухают, а головка расширяется, позволяя сперме выплеснуться из меня во взрыве волнующего удовольствия.
— Черт возьми.
Я держу ее на месте, пока наше дыхание не выравнивается.
— Ммм, я мог бы спать и быть в тебе, Джейд. Я целую место укуса, и она вздрагивает, заставляя меня улыбнуться, глядя на ее рану. Затем, когда мы обессиленные лежим на кровати, я покрываю нежными поцелуями все ее тело.
Она оглядывается через плечо.
— Я истекаю кровью, не забывай.
Она кивает на свою талию, заставляя меня смеяться над тем, как она переживает о том, что испачкала меня.
— Я знаю, — ухмыляюсь ей в ответ, отчаянно пытаясь опустить пальцы в ее кровавую дырочку и показать ей, насколько меня действительно не волнует тот беспорядок, который мы создали.
Вместо этого я даю ей расслабиться, зная, как она этого жаждет. С тяжелым вздохом я вынимаю член из ее задницы, и чувство гордости наполняет меня, когда из нее вытекает моя сперма.
— Блять, ты выглядишь горячо, когда из тебя вытекает моя сперма.
Она замирает, все ее тело напрягается, заставляя внутри меня грохотать раздражению. Я поднимаю трусики и шорты и переворачиваю ее на спину, чтобы видеть ее красивое личико и сверкающие зеленые глаза.
— В чем дело? — спрашиваю я, осматривая ее лицо.
То, как она замерла, как будто внезапно запаниковав, заставляет меня отчаянно пытаться исправить то, что я мог сделать не так.
Она облизывает губы с огоньком в глазах, затем отводит их. Я неохотно засовываю член обратно в боксеры, а затем хватаю ее за подбородок, поворачивая к себе, — теперь на ее подбородке пятна крови. Зрелище чертовски красивое.
Ее дыхание касается кончиков моих пальцев, посылая сквозь меня волну желания. Но сначала мне нужно знать, почему она так отстранилась.
— Джейд, — резко предупреждаю я.
Она закусывает губу, как будто не уверена, что готова сказать, что у нее на уме. Мои пальцы сжимают ее крепче, давая понять, что от меня никуда не убежать.
Она закатывает глаза, прежде чем снова посмотреть на меня.
— Со сколькими женщинами ты делал это? — она медленно сглатывает. — Нужно ли мне после сегодняшнего провериться?
Огонь наполняет мое тело, а ярость заставляет кровь бурлить, но когда я вижу непролитые слезы в ее глазах, смешанные с уязвимостью, мой гнев рассеивается. Мне вдруг захотелось ее успокоить. Не сводя с нее глаз, я честно говорю:
— У меня никогда не было незащищенного секса, Джейд.
Ее губы раскрываются, а зрачки расширяются от недоверия.
— Никогда?
— Никогда.
Я отпускаю ее и кладу голову обратно на подушку, притягивая ее к себе, чтобы она легла мне на грудь.
— Даже находясь в единственных отношениях, которые были у меня, — скромно признаюсь я.