Пока он говорил, мой пульс учащался.
— И когда я услышал, что ты не воспользовался шансом с Дженной, я понял, что в твоих отношениях с Джейд есть нечто большее. Но до последнего надеялся, что это несерьезно. До сих пор ты никогда не отказывался от легкой киски.
Мои глаза в шоке метнулись к нему. Надеялся?
— Она станет для тебя идеальной женой, Томми.
Неужели он действительно все подстроил? Неужели он привел мою падчерицу в это логово, ожидая, что ее будет достаточно?
— Конечно, я надеялся, что ты полюбишь ее со временем, но не пока она в таком юном возрасте.
Он неодобрительно цокнул языком.
— И все же восемнадцать — свойственно для мафии.
Он пожал плечами. Склонившись над моим столом, его яростные глаза встретились с моими.
— Теперь, если ты серьезно настроен. Тебе есть над чем поработать, сынок.
Блеск в его глазах был полон обещания и, если я не ошибся, гордости.
Я кивнул в знак согласия, готовый сделать все возможное, ради своей девочки и, в процессе, вернуть свою жизнь в нужное русло.
Сделав глубокий вдох, я открываю дверь особняка с новой целью. Мое будущее.
Наше будущее.
Я прохожу через прихожую и направляюсь на кухню. Узнав от отца, как много времени она с удовольствием проводит там, я собираюсь построить для нее собственную пекарню, если она того пожелает.
Распахнув кухонную дверь, я замолкаю, когда ее изумрудный взгляд встречается с моим. Она олицетворение красоты. Моя кровь кипит, а воздух вокруг нас, кажется, замер, удерживая нас в трансе. Все мое тело замирает, плененное ее взглядом, и только тяжелый стук сердца заполняет пространство между нами.
Джейд облизывает нижнюю губу, и я с восторгом наблюдаю, как ее язык высовывается, чтобы собрать пыльцу глазури с уголка рта. Это действие заставляет мои пальцы чесаться из-за того, что я хочу прикоснуться к ней.
— Здравствуй, малышка.
Произношение ее прозвища заставляет мой член дергаться под брюками. Как мне чертовски хотелось снова ее так назвать.
Ее грудь быстро вздымается, глаза наполняются слезами, а когда ее губы дрожат, мое сердце замирает. Затем она откашливается, расправляет плечи и поднимает подбородок с видом уверенности, которым я горжусь.
— Что ты хочешь? — огрызается она. Раздраженная моим неожиданным присутствием.
У меня будто пропал голос, и слова звучат нежным шепотом:
— Тебя. Только тебя, Джейд.
Я скучаю по дрожи, которая охватывает ее тело при упоминании ее имени. Или, может быть, это потому, что я признаю, что хочу ее.
Она поворачивает голову в сторону, как будто не в силах смотреть на меня, и от этого движения у меня скручивает живот.
— А что насчет Жюстин?
Ее голос звучит как карканье, пропитанное болью.
Ее рука сжимает ложку, которую она держит, а мой разум борется с туманом замешательства, стоящим за ее словами.
— Жюстин?
Я задаю вопрос, больше себе, чем ей.
— Ты думаешь, я был с ней?
Моя кровь пропитывается гневом. Он быстро закипает, приближаясь к поверхности моей кожи, угрожая просочиться сквозь нее. Разве они не сказали ей, где я был? Как я чертовски усердно работал, чтобы создать лучшую версию себя. Для нее.
— Они тебе не сказали? — Выругался я. Конечно, они этого не сделали. Они думали, что я потерплю неудачу. Вина пронзает мою грудь от того, сколько боли я причинил. Что даже моя семья не возлагала на меня больших надежд.
Ее глаза наконец встречаются с моими. Вид боли, искажающий ее черты, вызывает у меня желание наброситься, но я сдерживаю себя. Чтобы защитить ее. Я бы сделал для нее все. Что угодно.
— Что?
— Я добровольно проходил лечение в реабилитационном центре.
В горле внезапно пересохло, но я преодолел это.
— Я прошел реабилитацию, чтобы быть достойным тебя.
Когда ее глаза смягчаются, мне не хочется ничего, кроме как подхватить ее на руки и осыпать нежными поцелуями, шепча ей мысли о своей благодарности. Рассказать ей, какой храброй она была, пока меня не было, но теперь папочка дома. Папочка позаботится о ней. Мой член пульсирует. Прошло чертовски много времени с тех пор, как я был в ней. Прикасался к ней.
— Как насчет…
Ее голос затихает, как будто она глубоко задумалась. Возможно, обдумываю свои слова.
Я качаю головой.
— Я говорил тебе, что больше никого не будет. Не тогда, когда у меня есть ты. Ты мое лекарство, маленькая девочка. Моя причина жить. А я твоя причина жить?
Она качает головой, отчего моя опускается в знак поражения, мои плечи сутулятся, а сердце медленно перестает биться. Я чувствую, что мир вокруг меня рушится, когда я стою на месте, а мое сердце сжимается от ее действий.