Да и западные паломники, как и раньше, могли посещать Иерусалим, не подвергаясь оскорблениям со стороны сельджукских правителей. Сельджуки взимали с паломников определенную мзду за посещение «святого города», но точно также и в Константинополе пилигримы должны были уплачивать налог византийским властям; следовательно, в этом невозможно усматривать признак религиозной нетерпимости сельджуков. В Иерусалиме по-прежнему существовали две гостиницы, содержавшиеся там на средства города Амальфи. И пустое место, которое христиане именовали «святым гробом», находилось в полной сохранности. Правда, паломникам пришлось переменить сухопутный маршрут на морской, поскольку обстановка в Малой Азии затрудняла путешествия в Иерусалим, но это обстоятельство ничего общего не имело с гонениями на христиан. Между тем, всегда историки именно это и ставили в вину сельджукам.
Рассказы о страданиях восточных христиан при сельджуках, препятствиях, чинившихся паломникам и т. п., — все это, в значительной мере, досужие выдумки более поздних византийских и западных писателей-церковников. Они умышленно сеяли слухи о всякого рода злодеяниях сельджуков против «христианства», делая это в чисто политических целях, — для того, чтобы баснями об угрозе христианским святыням от «неверных» содействовать притоку новых военных контингентов с Запада. Такие же слухи распространялись и из папского Рима.
Известия о самых незначительных осложнениях, которые происходили у паломников на Востоке и которые были неизбежны в условиях анархии, царившей там в период распада сельджукской империи, умышленно раздувались до огромных размеров. Папство пользовалось слабой осведомленностью Западной Европы о том, что происходило на Востоке, для дезинформации католического мира. По словам Каэна, Рим выдавал катастрофу, постигшую Византию, за бедствия, якобы переживаемые вообще восточным «христианством»[15].
Сельджукское завоевание послужило предлогом к подготовке войны Запада против Востока якобы во имя религии лишь постольку, поскольку оно нанесло удар Византии, давно являвшейся объектом вожделений римской курии. Дальнейшее распространение сельджукских завоеваний в 70—80-е годы в Передней Азии и происходившее одновременно с ним раздробление державы Малик-шаха открыли перед папством не только возможность добиваться претворения в жизнь своих старых антивизантийских планов, но и позволили римской курии значительно расширить ее экспансионистские устремления при помощи заведомой лжи об угрозе «христианству» со стороны сельджуков.
Дипломатия папы и Византия. Планы Григория VII в полной мере воскресил его второй преемник — Урбан II (1088—1099). И не просто воскресил, но и дополнил: все Восточное Средиземноморье должно было, согласно его намерениям, стать объектом эксплуатации римско-католической церкви. Вместе с тем Урбан II детальнее, чем Григорий VII, обставил эти планы внешними аксессуарами религиозного характера. Трудности, которые переживала Византийская империя в то время, облегчили папству его задачу.
В начале 80-х годов нормандцы, предводительствуемые Робертом Гвискаром, продолжали захваты в европейских провинциях империи, наводя страх на Константинополь. Новый византийский император Алексей I Комнин (1081 —1118), пустив в ход и силу оружия, и хитроумную византийскую дипломатию, устранил нормандскую опасность.
Но в это время тучи стали сгущаться на севере и на востоке. Против Византии восстали страдавшие от налогового гнета славянские поселенцы придунайской Болгарии. Они призвали на помощь кочевников-печенегов.
В 1088 г. печенеги нанесли Алексею Комнину тяжелое поражение при Силистре. Они разорили Адрианополь и Филиппополь, дошли до стен столицы. В это же время над Константинополем нависла непосредственная опасность и со стороны сельджуков. Эмир Чаха, обосновавшийся на западе Малой Азии (в Смирне) и на некоторых островах Эгейского моря, снарядил флот против Константинополя. Чаха завязал переговоры с печенегами. Был выработан общий план наступления печенегов и сельджуков на столицу империи.
15
Это и другие положения, по-новому представляющие значение сельджукского завоевания в истории возникновения крестовых походов, получили обстоятельное развитие в работах К. Каэна.