— Я узнаю. Ведь могу читать твои мысли и эмоции.
Не то, чтобы Ханна не знала, что Дарек может проникать в ее мысли, но сейчас эта связь внезапно накрыла ее и представилась в ином свете.
— Ты можешь видеть воспоминания, даже интимные? — спросила она, задавшись вопросом о том, видел ли он ее сексуальный опыт с Марком.
— Ты больше не станешь о нем думать, — ответил Дарек, двинувшись вперед и обнимая ее за талию. — Я не вижу этих воспоминаний. Не могу. Они скрыты от меня, иначе я бы с ума сошел, увидев свою избранницу с другим мужчиной. Я вижу лишь тогда, когда ты представляешь это.
Ага. Словно ей хотелось хоть что-то из этого вспоминать?
— Не самые счастливые воспоминания, — пробормотала она, обвивая руками шею Дарека. Желание затопило все ее тело, когда он снял с нее верхнюю одежду, оставив лишь футболку и джинсы. — Дерьмо, на мне снова стринги, — громко выругалась она, ощутив тонкую полоску ткани между ягодицами. — Зачем ты так поступаешь, если даже посмотреть не можешь?
— Я мучаю себя образами, — сказал он самоуничижительным, и в тоже время задорным голосом. — И я могу посмотреть. Оно того стоит.
Мощной рукой он провел по ее спине вниз, собственнически подхватив под попку.
— Нет! Ты можешь смотреть. Я разрешаю. Можешь воспользоваться, — ее скромность не стоит боли, которую испытывал Дарек. Теперь, когда ее вещи были здесь, она могла переодеться в свои привычные трусики, которые не возбудили бы его.
— Ты соблазняешь меня одним своим присутствием, Ханна. И неважно, что на тебе надето, — хрипло произнес Дарек, сжимая руками податливую плоть, прижимаясь своим пульсирующим членом к ее разгоряченному лону. — Всегда буду хотеть оказаться внутри тебя, рядом с тобой, предъявить права на то, что принадлежит мне.
Каждый нерв в теле Ханны воспламенился, все нутро плавилось, словно жидкий огонь.
— Прошу, — взмолилась она шепотом, неуверенная в своих желаниях, но четко осознавая, что, чего бы не пожелала, лишь Дарек сможет это исполнить. Смущенная такими сильными эмоциями и собственными желаниями, которые она не могла отличить от навязанных брачным инстинктом и тех, что испытывал к ней Дарек.
— Я не смогу остановиться, — предупредил Дарек, отстраняясь и встречаясь с ней взглядом. Его лицо превратилось в маску неприкрытого желания. Опустив ладонь на ее щеку, он прикрыл глаза и прорычал. — Открой свой разум. Познай свои желания и раздели мои.
Ханна задрожала всем телом от воспоминаний, мысли проносились в ее мозгу. Ошеломленная, она закрыла глаза, яростно потрясла головой.
— О, Боже! — растерянная, она вцепилась в рубашку Дарека, сжимая ткань, отчаянно желая не упасть.
— Расслабься. Отдели мои мысли от своих, — приказал Дарек, прижимая ее голову к своей груди. — Отсортируй их. Я помогу тебе.
Его голос проникал сквозь густой туман, наполнивший ее разум. Она сжала зубы и попыталась прочувствовать огромный поток информации, проходящий через нее. Тело расслабилось, когда ощутила в своем разуме Дарека, она собирала большую часть информации из его прошлого, оставляя лишь настоящие мысли и чувства.
Поморщившись, Ханна попыталась отделить его эмоции на одну сторону, а свои — на другую, но разделительная черта была размытой.
— Черт. Я не могу четко отделить их, — расстроено пробормотала она.
— Расслабься. Ты привыкнешь к этому ощущению. Информация со временем будет поступать к тебе. Ты не можешь сразу принять двенадцать сотен лет воспоминаний и эмоций. А эмоции истинных пар всегда размыты. Ты познаешь, какие эмоции принадлежат мне. Почувствуешь то, что испытываю я, познаешь то, о чем я думаю, — ответил он, нежно поглаживая ее по волосам, массируя.
Успокоенная ободряющим прикосновением Дарека, Ханна смирилась, но тело все еще пылало, жаждало и требовало большего. Ничего не менялось. Ее потребность смешалась с мыслями и эмоциями Дарека. В этот момент каждая из них представляла собой двойной экстаз. Ханна нуждалась в том, чтобы Дарек предъявил на нее права так же сильно, как он нуждался в том, чтобы ей овладеть.
— Ты нужен мне. Так же сильно, как я тебе, — тихо произнесла она, подняв голову.
Он изучал ее лицо мрачным взглядом.
— Если позволишь взять тебя, — ответил он, — то отпустить я уже не смогу. Черт, вероятно, никогда не отпущу. Но если я тебя трахну, поверь, я стану выслеживать твою задницу до тех пор, пока ты не станешь моей парой, либо же я не умру от брачного конфликта. У меня нет моральной выдержки Нолана, который умер из-за того, что его пара оставила его. Твоя попка принадлежит мне. И я буду рядом с тобой до последнего вздоха.