Выбрать главу

На письменном столе творится настоящий кавардак. Книги, старенькие учебники, взятые в библиотеке, кипы листов пергамента, на которых я тренируюсь вести расчеты из сборника заклятий. Сверху в творческом беспорядке рассыпаны писчие перья и фантики от конфет. Пользоваться этой машинкой пыток очень непросто, все же ручка или карандаш гораздо удобнее. Но формулы заклинаний необходимо прописывать исключительно перьями, так что шоколадки помогают мне заесть стресс и начать сначала.

Перебирая бумаги, попутно навожу порядок. Заглядываю во все ящички и даже смотрю на книжной полке. Конверта с грантом нигде нет.

Странно, ведь я забирала его из общей стопки корреспонденции.

Перепроверив заново все ящики, подбочениваюсь и напрягаю память. А точно ли забирала? Да, никаких сомнений! И уйти своим ходом письмо никак не могло.

Предчувствуя неладное, выбегаю прочь из комнаты и быстрым шагом иду в гостиную. Мамы там нет. Проверяю на кухне. Когда мы распрощались с поваром – единственным, кто оставался из служебного персонала, – маме пришлось взять на себя, помимо уборки дома, еще и готовку. Я, конечно же, ей помогала, но она часто отмахивалась от помощи и гнала меня заниматься. В моей идее поступать в академию она поддерживала меня больше, чем отец.

Замечаю ее сразу же, как переступаю порог.

Цветастый фартук, который папа терпеть не может, тонкая фигурка, заколотые в пучок густые каштановые волосы. Она замешивает тесто на блинчики и напевает знакомую мне с детства мелодию.

– Мама, ты не заходила ко мне в комнату? – с ходу перехожу к делу я.

– Нет, – отвечает не оборачиваясь. – Ты уже собрала вещи? Лорд Грайборг пришлет за тобой карету завтра к обеду.

Стискиваю зубы от досады. Еще один «пунктик», помимо оплаты всех наших долгов. Поверенный дракона заявил, что деньги будут переданы, как только я перееду к истинному. Я по наивности ожидала этого не раньше церемонии бракосочетания, но папа, конечно же, торопился заключить столь выгодную сделку.

– Мам, посмотри на меня…

Ее спина напрягается, а движения ложкой становятся медленнее.

– Пожалуйста.

Она вздыхает и оборачивается.

– Алайна, не усложняй. Браслет рун знатного дракона – лучшее, что могло с тобой приключиться.

– Ты хотела сказать – богатого. Так-то мы тоже знать голубых кровей.

– Не ерничай. Ты поняла, что я имела в виду.

– Но я не хочу этого! Мне нужно поступить и выучиться, чтобы вырваться из порочного круга бедности и зависимости от кого бы то ни было. Всего три года академии! Разве я много прошу?

Мама хмурится и вновь отворачивается. Будто смотреть мне в глаза боится.

– Уже все решено. Если твой истинный позволит, может, и отучишься.

Я молчу, жуя губы. «Если позволит» – это так обидно! Словно я теперь подневольная рабыня. Набираю воздуха в грудь и спрашиваю:

– Ты забрала письмо с грантом, да?

– Иди собирай чемодан, Алайна. Ведь еще даже не начинала.

Глава 2

Первой мыслью приходит на ум сбежать.

Пусть без подписанного гранта – достаточно добраться до академии и объяснить все ректору. Он ведь сможет поднять документы и увидеть среди возможных поступающих мое имя. Запросить повторную бумагу, где я уже впишу себя.

Эта идея зреет в голове, пока мы с мамой накрываем на стол к ужину, а затем и во время него. Неловкое молчание не способствует аппетиту, и я толком ничего не съедаю. Все время кошусь на Никона, сидящего в особом поддерживающем кресле по правую руку от меня. Кажется, только он не погружен во всеобщее настроение. Улыбается, рассказывает о том, что ему снилось во время дневного тихого часа, и смеется над собственными же глупостями, словно в его маленьком мирке по определению ничего плохого не может приключиться.

– Ник, хватит, – наконец не выдерживаю я, втыкая вилку в картофелину на своей тарелке. – Твои шутки совершенно несмешные!

Понимаю, что несправедливо груба с ним в этот момент, и ничего с собой поделать не могу. Мой братец ни в чем не виноват, но для меня сейчас даже это не имеет значения.

– Алайна! – рычит отец, роняя прибор на тарелку. – Не смей говорить с ним в таком тоне!

– Да, милая, – добавляет мама чуть мягче. – Не нужно вмешивать сюда Никки.

И тут я взрываюсь. Внутренний голос вопит: «Замолчи, замолчи, замолчи!», а я делаю все с точностью до наоборот. Вскакиваю, едва не переворачивая табурет и взмахиваю руками.

– Почему же не вмешивать?! Ему четырнадцать! Он взрослый мальчик и часть семьи.