— Отлично, — так как молчание затягивалось, я решила подать голос.
Эрген встрепенулся, улыбнулся мне, наклонился вперёд и, внимательно меня разглядывая, продолжил:
— Ты права, мы нашли отличное решение проблемы. Видишь ли, волки, как и драконы, уважают не только силу. Есть кое-что ещё, что они считают нерушимым. Знаешь, что это?
По коше пробежал озноб. Если бы я могла сбежать отсюда на самый край света, то непременно сделала бы это. И бежала, не оглядываясь, пока хватало сил. Но, увы, выхода не было. А если я правильно поняла его, то и не будет. Слишком страшными были мысли, потому что для драконов, кроме силы и власти, была только одна вещь, которую они могли уважать.
— Нет, — выдохнула, не веря, надеясь, что он скажет не то, о чем я подумала.
— Брак, Марго. Оборотни считают узы брака нерушимыми. И мы пришли к соглашению. Их вожак свободен. И ему нужна самка для того, чтобы произвести на свет потомство. Конечно, он может выбрать любую из своих сук, но в этот раз согласился пойти на уступки. Мы отдаём им власть над третью Драгена, свободу перемещения и соглашаемся обсуждать раздел сфер влияния в будущем. В обмен они прекращают нападения, подчиняются нашим законам, возвращают то, что успели захватить, и, конечно, не лезут, куда их не просят. Чудесные условия, не правда ли?
— Правда, — я сцепила руки в замок, стараясь скрыть дрожь.
Он бы не пригласил меня сюда просто так, чтобы обсудить планы. А если нет, то… Мне страшно думать, для чего я здесь.
— А теперь, дорогая Марго, мы перейдём к главному. Видишь ли, основным условием, которое удовлетворило обе стороны, привело к миру двух рас, могло стать только одно. Как я уже говорил, в любой ситуации спасают брачные узы. Я не могу взять в жены оборотницу. Даже волки поняли, что предать истинную пару — совершить кощунство, — я уставилась на Эргена, пытаясь понять, когда этот самовлюбленный гад успел встретить свою пару? Этого ведь не было. Значит, он соврал? — А вот их вожак свободен, словно ветер. И готов принять драконицу. Только вот, отдать одну из наших девушек ему, — он поцокал языком. — Это тоже кощунство. И мы на совете решили, что ему вполне подойдёт ущербная. У внебрачных детей ведь нет дара, да, Марго? И оборотню сойдёт жена, которая не сможет от него улететь?
За моей спиной захохотали. Конечно, оскорбить меня, что же может быть проще!
— Говори уже, — отвела взгляд, силясь сдержать отчаяние в голосе.
— Ты станешь женой Райана Штейна, Марго. Хочешь того или нет, но все уже решено.
— Кого?
Эрген произнёс имя оборотня так, словно я должна была его знать. Отлично, только мне оно ничегошеньки не сказало. Единственное, о чем я сейчас жалела, что не могу расправить крылья и улететь отсюда подальше, наплевав на всех и вся. Если он решил, что я, как безвольная кукла, пойду у них на поводу, то он ошибается. Может быть, я и завишу от клана, но это не значит, что я позволю сделать из себя разменную монету в их спорах! У меня есть чувства! Есть мечты, растоптать которые я не позволю.
— Я не выйду замуж по твоей указке! — вздернула подбородок и собралась уже встать из кресла, когда он тихо сказал:
— Марго, а ведь Филиппу очень нужны деньги…
Я замерла.
Подонок! Как он может!
Прикусила губу, пытаясь собраться с мыслями. Он может лишить моего брата Филиппа средств? Да, запросто. Ведь ему он никто. Он вообще здесь всем никто! Я приблудыш, дитя, которое нагуляла наша с ним мать на стороне. Хорошо, что она не видела всего этого, так и представляю её слезы и упрёки. Мой папаша предпочёл вольную жизнь. Он летает, нигде не задерживается и счастлив. Только вот его дети, рождённые вне брака, лишены этой возможности! Его развлечения лишили нас крыльев, счастья от осознания того, что небо принадлежит нам! Все знают это, но разве может остановить мужчину такое знание, если член рвется из штанов?
— Ты не посмеешь…
— С чего бы? — Эрген знал, что победил. Я могу сколько угодно противиться ему, но те карты, что были у него на руках, связывали мои. — Филипп мне никто. Он твой брат.
Мой. Единокровный по отцу. Последний подарок от блудного дракона. И мой единственный смысл жизни!
— Ублюдок! — выплюнула всего одно слово, понимая, что все остальные я просто не имею права говорить.