Оса вдруг тряхнуло, связь проснулась, и он увидел зеленоволосую девочку без лица, сидящую в углу.
— Быть красивой опасно и больно, — сказала ему она, — Лицо нужно закрасить. Понимааешь?
— Да, — тихо отозвался Ос, — Понимаю. Но тебе больше это не нужно. Не уходи…
Но она уже исчезла. А там, за двумя стенами, Мика, вздрогнув, проснулась. Ос сидел, вслушиваясь в её сердцебиение, и думал. Значит, милая, ты так хочешь рассказать мне, что твои сны тебя предают?..
— Приходи ещё, — шепнул он, — Пожалуйста.
7
— Вот скажи, ты мя уважаешь? — вопросил Нод, размахивая руками, как мельница. Мика, на чистой привычке уворачиваясь от его лапищ, кивнула-икнула:
— Ага.
— Я хороший!
— Ещё бы!
— Так объясни, почему она мне не дает?
Мика залипла: вопрос был из разряда философских. Оглядела Нода — косая сажень в плечах, лапищи на манер лопат, рожа широкая, нос приплюснутый, переломаный столько раз, что считать задолбаешься, в глазах проблеска ума не обнаружено.
— Дура потому что, — резюмировала Мика, — Души твоей не видит. А уж у тебя её… во!
Колдунья попыталась показать, сколько души, как-то неловко дёрнулась, и кружки покатились по полу. Все радостно заржали.
— И агрегат у тебя ничего так. И тело. Точно, походи перед ней голым! — воодушевилась Мика, — Она ж не слепая?
— А ты откуда знаешь — про агрегат? — заржал Нат, один из воинов, — Любофь, да? — и изобразил губами что-то малопонятное.
— Это ты показал, как сосешь воду из чайничка? Рада за тебя, ага. А голыми я почти всех вас видела. Лечила потому что, а не это вот все. Тьфу. Я со своими — ни-ни! Это как срать себе в кровать, сам потом в этом же дерьме изваляешься.
— Видел я твои ни-ни, — хмыкнул ехдненько Бран, — Но да ладно. Нод, ты нам лучше поведай, что за новая пассия?
Мика только фыркнула — после третьего литра Бран всегда забывал, что он простой парень и умных слов знать не должен. Мика не одёргивала: кому надо, и так в курсе, а другие не заметят — не меньше приняли.
— Она того… поэт, — выродил Нод гордо. Все за столом застонали — все бабы, в которых влюблялся Нод, были, как на подбор, душами такими тонкими, что не поймешь, как подступиться. На кой он выбирал таких — загадка загадок, но сердцу не прикажешь — это было как раз про Нода.
— Где ты её откопал вообще? — выразил общую мысль рыжий Марко.
— В Вилли, — мечтательность в тоне громилы перевалила за все границы адекватного, — Она стихи на площади чистала.
Умолкли все, как на панихиде.
— И о чём они были? — конечно, Бран, кому ещё тут стихи интересны?
— О любви, — расплылся в улыбке Нод, — Я половину слов не понял, но у ней так глаза сияли… Как сигнальные заклятья!
Все молча выпили.
— Так ты ей тоже стихи почитай, — воодушевился Бран.
— Лучше не надо, — буркнула Мика.
— Вот что б ты понимала, Зелёнка? — возмутился полулис, — Сама ж такая, а все туда — бабы. Лучше со своей личной жизнью разберись — сидит вон за баром, сюда косит. Заодно и перестанешь о чужих агрегатах думать!
Мика скривилась — лис, как всегда: не в бровь, а между ног.
— Так вот, стихи, — Брана было уже не остановить, — Можно с чего простого начать, нерифмованного, как во времена раннего Предгорья. Что-то вроде: «Взывая к тебе на краю пропасти, изнывая в долине воды от жажды, мне не надышаться ни единым вдохом, и выдох — как боль, и дрожь — как агония, и ты — как запрет, когда до тебя, моё единственное небо, мне не дотянуться без сломанных крыльев, не докричаться сорванным голосом, не коснуться, как я мечтаю».
Мику передёрнуло, и она наткнулась на взгляд лиса-полукровки — удивительно трезвый.
— Не, — Нод заржал, — Опять ты ерунду говоришь. Это не стихи, Бран. Стихи иначе звучат!
У мага глазищи полыхнули, и кто знает, не кончилось бы дело очередной кучей малой, но тут, как гром, загремел голос Натана:
— Какого… прямо… просто… вы так нализались?! — заорал он, — Зелёнка, все понимаю, но ты…
— У меня травма! — возмутилась Мика, — Меня украсть хотели!
— Оригиналы выискались. Живы?
— Не, — махнула колдунья рукой. Натан вздохнул и рявкнул:
— Ну и пёс с ними. Все, кабака! Лавочка закрыта! Разошлись по комнатам, быстро! У нас завтра уже встреча с нанимателем, а от вас разит, как из бражной.