— Что? — тихий, шипящий голос Ара ветром прошёлся по комнатам людской половины их пещеры, — Вы отдаете себе отчет в том, что делаете?
Исполнитель Воли, серьёзный оранжевый дракон, совершенно очевидно чувствовал себя не в то время и не в том месте: мало кому понравится оказаться между молотом и наковальней, а арестовать по воле Старейшин пару лучшего друга правителя — такой пердимонокль иначе, как лютым ужасом, не назовешь. Выбора, однако, у него особого не было. Понимая, на что способен воздушный дракон в ярости, он, тем не менее, проговорил ровно:
— Я сожалею, но она обвиняется в похищении несовершеннолетних драконят.
— Что?! — Шу, до того ошеломлённо молчавшая, обрела дар речи, — Просветите хоть, кого я похитила и зачем?
— Речь идёт о Мии и Маке Алых, небезызвестных вам близнецах. Совет понимает щекотливость ситуации, потому даст вам возможность просто выдать их…
— Погодите! Я не похищала их! Они пропали? С чего вы вообще взяли, что это я?
— Сожалею, госпожа. Тому есть самые надёжные свидетели.
— Довольно, — за окнами взвыл разбуженным псом ветер, — Моя пара не уйдёт отсюда.
Оранжевый вздохнул. В целом, вполне предсказуемо, но он обязан был попытаться! Потому негромко сказал:
— Господин Казначей, не ухудшайте ситуацию больше, чем нужно. При Вашей должности…
Глаза Ара расплавились ртутью, воздух вокруг него сгустился. "Все", — понял Исполнитель Воли с некоторой печалью. Расклад был классический, политический: Ара Серого, разумеется, за их убийство изгонят и лишат должности, но ему и его ребятам от этого ни разу не легче.
— Ну-ка стоп! — рявкнула Шу вдруг, — Почтенный, простите, за всеми этими удивительными новостями не запомнила вашего имени… Не дадите нам пару минут переговорить? Можно не наедине, просто отойдите во-он в тот конец зала. Пожалуйста!
В глазах оранжевого дракона полыхнула благодарность, и он действительно отступил в сторону.
Вслух говорить лиса не стала. Повернувшись, она прижалась к напряженному, как струна, дракону.
— Ар, — зазвучал в его голове её мысленный голос, — Не делай глупостей, любимый. Просто позволь им арестовать меня! Подумай сам: если ты сейчас им откажешь, они придут снова, с куда более весомой поддержкой. Можно ли этого допускать? Тем более что, я не виновна, ты и сам это понимаешь. Это недоразумение, которое рано или поздно разрешится!
Казначей едва слышно вздохнул:
— Ты не понимаешь. Это не недоразумение, это политика, милая. Если сейчас я поступлю разумно, нет ни единой гарантии, что они не пойдут дальше и не казнят тебя за… по какому-то надуманному обвинению.
— Но, если ты сейчас им воспротивишься, ты подставишь этим князя. Он много раз во всеуслышанье говорил, что твоя воля — его воля. Что останется ему, если ты сейчас сделаешь ошибку?
— Я не должен позволять этой грязи тебя касаться…
Шу затопило волной его ярости, сомнений и отчаянья. Она тихо усмехнулась.
— Знаешь, это мило — то, какой наивной ты меня считаешь. Я знала, кто ты, когда принимала тебя, как свою пару. И поверь, я не юная романтичная особа, полагающая, что можно быть с высокопоставленным мужчиной и не платить за это цены. Я приняла это, так прими ситуацию и ты. Оставшись при должности, ты куда быстрее докажешь, что я невиновна!
Ар прикрыл глаза, а после коснулся пальцем одного из перстней и скороворкой прошептал:
— Бегом к Ису. Расскажи и покажи все.
После он небрежно взял Шу под руку и направился к ожидающим их драконам.
— Вы правы, — перед драконами вновь предстал идеально спокойный Господин Казначей, — Я погорячился, и прошу простить. А сейчас я прошу воспользоваться поправкой семнадцать, позволяющей разделить со своей парой заключение. Изволите нас проводить?
***
Ис Ледяной и его княжеская светлость, Тир Бирюзовый, сидели за закрытыми дверями и обсуждали град анонимных доносов разной степени безумности, которые посыпались на главу безопасников в последнюю неделю, как из прохудившегося мешка.
— Если в следующий раз мне сообщат, что Алый Старейшина ест младенцев, я даже удивляться не стану, — заметил Ледяной устало, — Кому-то уж очень хочется дать мне повод вцепиться ему в глотку.
— Нельзя этого допускать, — поморщился Тир, — Алые — могучий клан, дети чистейшего пламени, а все туда же… Нам давно пора было завязать с этими пережитками прошлого.
Ис усмехнулся:
— Я… — и замер, уставившись в пустоту. В его глазах, обычно насмешливых, начал проступать чистейший шок.
— Что?.. — начал Тир.
— Донесение от одного из призрачных стражей, — сказал Ис отрывисто, — Ар с Шу арестованы.
— Что, прости? — переспросил Тир тихо. Ис чуть прищурился, увидев, как потемнели очи князя от чистейшей ярости. Они были старыми друзьями, и Ледяной, как никто, хорошо знал: Тир мог быть безалаберным и почти что идеалистом в некоторых вопросах, но те, кто брались недооценивать князя, ошибались. Как правило — фатально.
— Шу обвинили в похищении тех двойняшек-поукровок, — пояснил Ис, — Я уже передал Гору информацию по связи, нужно быстро все проверить. Призрачный страж, который охраняет Шу, подтвердит её невиновность, но Старейшинам пока что об этом знать не стоит: для начала надо понять, где дети и похищали ли их вообще.
— Верно, — кивнул Тир, — Алый Старейшина уже декаду пытался добиться от меня встречи, но я отказывался. Эти художества почти наверняка на его совести, кто ещё? Сообщи моим советникам о произошедшем, Ис, и выпотроши память призрачного стража. Не хотелось открывать этот иномирный секрет, но ситуация критична; направь лучших на поиски детей. Встретимся в Доме Совета, я отправляюсь немедля.
— Тир… будь благоразумен.
Вокруг князя заполыхала колдовскими отсветами магия, которой издревле славился его род.
— Довольно с меня благоразумия, Ис, — зло ответил он, — Не понимают по-хорошему — будет, как они привыкли!
***
Гор и одна из помощниц Иса, фейри-полукровка Раока, пили чай, ожидая окончания совещания. Волк, как всегда, чувствовал себя рядом с девушкой неловко. Её запах так хорошо дополнял их с Исом ароматы, переплетаясь с ними, что звериная половина была озадачена: почему это мы не берём её в семью? Проблема состояла в том, что то, что хорошо и нормально для волков-оборотней, у большинства других народов считалось… в общем, не то чтобы очень приветствовалось, и Гор не хотел бы даже представлять реакцию Иса на такую идею. Потому с Раокой, работавшей на них уже несколько лет, приходилось просто дружить, что волка немного… ладно, очень смущало и сбивало с толку.
— Не нравится мне, как это все пахнет, — наморщила девушка точёный носик, — Слишком уж раздувают эту историю с двойняшками, если хочешь знать моё мнение.
— Согласен, — буркнул Гор, — Ненавижу политику.
— Брось, здоровяк, ты неплохо справляешься! — ткнула шутливо она кулачком в бок.
Волк вздохнул:
— Моя любимая часть: эти, в белом, за нас, вон тех, в чёрном, выследить и убить. Поклоны, реверансы, сто оттенков серого цвета без единого проблеска чёрного и белого — вот дерьмо, которое я нанавижу больше всего.
Она подпёрла голову крошечным кулачком.
— Ты не представляешь, насколько я понимаю тебя. Моя мать — одна из фрейлин Неблагого Двора, и ты даже вообразить себе не сможешь, на что было похоже моё детство… Гор?
Волк, застыв на несколько секунд, повернул к Раоке бледное лицо и отрывисто бросил:
— Я ухожу с дознавателями на земли Алого Клана. Узнай как можно быстрее все о деле, которое завели против Шу.
— Дело? Против Шу? — бровь Раоки стремительно взлетела вверх. После того, как Ис приставил полукровку к Шу во время давешних Смотрин, Раока относилась к лисе покровительственно и её успехами весьма интересовалась.
— Уже делаю, — сказала она быстро, — Пришлю весть в дороге. Ты точно пойдёшь сам?
Волк застыл, пережидая минуту сомнений. Ис его за это по голове не погладит, но Гор — лучший следопыт, да и сидеть в такую минуту дома и послушно ждать пару он не собирался ни под каким предлогом.