А я продолжала отступать к стене от надвигающегося Демиана, пока не уперлась в приграду и не оказалась зажата между оборотнем и стеной. Я замерла как мышь перед удавом.
Дэмиан наклонился и повёл носом по моей шее, слегка куснул её, а потом жёстко припал к губам, сминая их подчиняя. Прощаясь. Я сразу это поняла. Это прощание. Я обняла его за шею и ответила. А потом он отсранился и вышел из кабинета, с такой силой хлопнул дверь, что та выгнулась и треснула возле косяка.
Я стояла ошарашенная, и тут же наткнулась на взгляд Рая, который не обещал мне ровным счётом ничего хорошего. Мужчина приблизился ко мне, но касаться не пытался. Только смотрел.
— Как же я тебя ненавижу. Стерва, что посмела играть моими чувствами. А ведь они были настоящими. Я впервые захотел с женщиной чего-то большего, чем просто постель, — он поднял руку, и его кулак полетел мне в лицо.
Я зажмурилась, предчувствуя боль, но вздрогнула, когда справа от меня хрустнула стена. Я распахнула глаза, Райан смотрел на меня неотрывно и кривя свои красивые губы.
— Ненавижу тебя за то, кто ты, но ещё больше за то, чья ты. Не прошу ни тебе, ни отцу, ни уж тем более Демиану и себе, что так все сложилось, — он развернулся и ушёл.
Все, что я могла, это смотреть, как уже второй из братьев Штейн разворачивается и покидает меня, не давая мне даже возможности объясниться. Я ведь не виновата, что я истинная их отца, и он для меня как наркотик. Я опустилась на пол и заплакала. В голос, искренне, не сдерживаясь.
Следующие несколько дней прошли как в каком-то дурном сне. Я ходила на работу, автоматически выполняла задания, но если бы у меня спросили, в чем они заключались — не ответила бы. Крес отчитывала меня за небрежность чуть ли не каждый день, но я лишь тупо смотрела на нее и не понимала смысла ее слов. Я перестала есть и только пила горячий и сладкий кофе, чтобы хоть как-то держаться на ногах.
Братья игнорировали меня, встретив в коридоре, а Росса я видела лишь мельком, и он даже не смотрел в мою сторону. Неужели я вызывала у него настолько сильное отвращение? Это было невероятно тяжело осознавать. Как можно быть истинной парой волка, альфы, которому ты противна? За что мне это? За что какие-то неведомые силы так испоганили мне жизнь? Да, именно мне, ведь Росс, судя по всему, ничуть не страдал от разлуки. А я плакала каждый вечер и сама не знала, что ранит больнее. То, что я потеряла Райана и Дэмиана, то, что мой истинный меня ненавидит, или то, что мной откровенно пренебрегают, будто грязной тряпкой?
Когда-то мама говорила мне: "Мужчины любят быть единственными, детка. Женщина для них — вещь, а если вещью уже кто-то попользовался, тебе ведь будет противно, не так ли? Но у нас, суккуб, есть преимущество: мы, в свою очередь, умеем пользоваться мужчинами. Из них можно веревки вить, если знать как". И она наставляла меня, как завлечь, очаровать и влюбить в себя какого угодно мужчину… Вот только чтобы применить ее приемы, нужно было сблизиться с ним, а Росс не подпускал меня к себе на расстояние выстрела. Я потеряла одних мужчин, но так и не приобрела другого.
Еще и Адора куда-то пропала, и я больше не могла поплакаться ей в жилетку или выпить с ней за разговором по душам, после которого непременно стало бы легче.
Не знаю, сколько времени я провела в своем горе, но лето начало клониться к закату. Все чаще по утрам лил дождь, и я добиралась до машины, промокнув и продрогнув. Наверное, только это напоминало, что я все еще жива…
Тем утром я, как обычно, брела к стоянке в обход дома, ничего не замечая на своем пути. Поэтому не сразу поняла, что выросшее передо мной препятствие — не стена, в которую я могла по рассеянности врезаться.
Это оказался мужчина. Точнее, существо мужского пола, огромное, накачанное, с тупым лицом и взглядом без проблеска мысли. Когда-то я могла покорять таких одной улыбкой. Но сейчас энергия была на нуле. Он больно схватил меня за запястья своими лапищами. Тут же рядом вырос второй.
— Ты смотри, а она и правда такая цыпочка, — осклабился этот новый парень, точная копия первого. — Может, поиграемся с ней перед тем как отдавать боссу?
— Оно того не стоит, — неожиданно проявил рассудительность первый. — Он сам нам ее отдаст, я уверен. Пошли.
Меня сгребли в охапку, протащили десяток метров и запихнули на заднее сиденье машины, ждущей на краю стоянки. Только теперь с меня окончательно спало оцепенение. Я истошно и панически завизжала.
Глава 27
Мне грубо заткнули рот огромной волосатой лапой. Тогда я попыталась вырваться, но было уже поздно. Я оказалась зажата между двумя шкафоподобными горилами на заднем сидении джипа. И никто меня теперь не увидит! Даже стекла тонированные, нельзя извернуться и попросить хоть кого-нибудь о помощи.