— Ты остаёшься на формальных условиях, но с новыми условиями оплаты. — Он звучал так, будто задыхался от этих слов. Как будто ему было больно говорить об этом.
Кэссиди пришлось заставить себя сдержать улыбку, которая грозила разорвать её лицо пополам.
— Лазейка устраняется, пока мы говорим. Ожидается, что все подпишут эту поправку. Если вы двое, черт возьми, снова посмотрите друг на друга, то будьте уверены… ад разверзнется, но вам придется за все заплатить. К черту контракты, женщина, ты даешь слово, что будешь держаться подальше от Йорка на время программы?
Кэссиди неохотно кивнула.
— Прекрасно. — Хотя она и Йорк согласились, что это всего лишь на одну ночь, она всё ещё изо всех сил пыталась отделить секс от эмоций. Раньше они всегда шли рука об руку. Если быть честной с собой, ей нравился Йорк. Ей хотелось провести с ним больше времени. Она поняла, что было бы лучше, если бы всего этого не случилось. Они не могли быть вместе.
— Йорк… я тебя не спрашиваю, я приказываю тебе, — Брант сузил глаза — держись подальше от этой женщины.
Зейн издал хрюканье.
— Мне любопытно. — Он помолчал. — Ты пил из женщины прошлой ночью?
Кэссиди видела, как Йорк замялся с ответом. Он взглянул на неё, а потом снова на королей.
— Два маленьких глотка. — Он выглядел так, словно хотел сказать что-то ещё, но воздержался.
— Двадцать плетей, Йорк, — сказал Брант, поднимаясь на ноги. — Ты не выйдешь сухим из воды. В любом случае нужно преподать урок остальным.
Кэссиди ахнула.
— Что? Плетей?.. В смысле, по спине? Вы же не всерьёз?
Йорк действительно выглядел обрадованным, будто он легко отделался. Он кивнул, успокаивая её улыбкой.
— Двадцать плетей — это для кисок. Это как царапина для нас, вампиров. Я заживу через десять минут. Не волнуйся об этом. — Он подмигнул ей.
— Осторожнее, я мог бы их удвоить. — Брант посмотрел на неё тяжёлым взглядом. — Тогда исцеление займёт больше десяти минут, и это будет чертовски больно.
Йорк рыкнул рядом с ней, она даже увидела проблеск клыков, но не отвела взгляд.
— На конце хлыста серебряные шипы. Как известно большинству людей, серебро токсично для нас, нелюдей. Его спина будет кровоточащим месивом, а серебро замедлит процесс заживления.
Брант был больным ублюдком, он действительно с удовольствием рассказывал ей всё это, зная, что девушка будет в ужасе. Кэссиди изо всех сил пыталась не выдать свои эмоции.
Зейн повернулся к Бранту.
— У Йорка нет жажды крови. Он сказал, что докажет это, и он сдержал свое слово.
Что-то не понравилось ей в этом утверждении. Она не была точно уверена, что именно. Но разговор продолжился, прежде чем она успела вмешаться в него.
— Он не подчинился приказу. Он не заслуживает места в программе. — Брант поднял брови.
— Мы сказали, что хотим проверенных воинов, только лучших, чтобы продолжить нашу линию. Не хотел бы говорить тебе это, но он именно такой, — сказал Зейн, указывая на то место, где стоял Йорк.
Брант раздражённо выдохнул.
— Двадцать гребанных ударов плетью, и держись подальше от людей в течение следующих двух дней. Ты можешь трахать кого только захочешь, когда прибудут избранные женщины. А до тех пор держи свой член в штанах. На миг я подумал, что ты размяк. — Брант улыбнулся, выглядя счастливым. — Я думал, ты действительно пошёл посмотреть на эту женщину, чтобы поговорить с ней… извиниться. — Он говорил о ней, как будто её даже не было в комнате. — Но, как оказалось, твоя главная причина была доказать, что у тебя не было жажды крови. Вот зачем ты отодрал её и сдался. Грёбанный гений.
Ноющее предчувствие, которое терзало Кэссиди накрыло ее волной. Слова Бранта только подтвердили ее опасения, что положиться на сексуального вампира было сверхглупостью. Гнев и боль затопили девушку. Это объясняет, почему такой привлекательный, не из её лиги парень, был заинтересован в ней.
Больней всего было от того, что он солгал ей, будто это она причина его возбуждения. Казалось, он так искренне наслаждался её компанией, но это было всего лишь способом убедиться, что он в состоянии держать свои инстинкты под контролем. Она чувствовала себя такой дурой, что поделилась множеством личных подробностей из жизни. А оказалось, он, всего на всего, только хотел вернуться в программу. Всё это было для того, чтобы использовать её ради возможности получить одну из избранных женщин для создания семьи. Это никогда не было для неё. Никогда не было настоящим.
— Это неправда, — сказал Йорк, но это были просто бессмысленные слова. Она знала правду с самого начала. Люди постоянно лгали и предавали её доверие. Шон научил её этому. В конце концов все заканчивается одним и тем же — об этом и твердил её бывший босс, Марк. Но Кэссиди отказывалась ему верить и предпочла быть наивной дурой.
Над ней просто подшутили.
Кэссиди отвернулась от Йорка, не желая его видеть. Она изо всех сил старалась не расплакаться.
— Если это всё, то я пойду?
Брант не шелохнулся.
— Ты получишь поправки к контракту до конца рабочего дня. Обязательно подпиши их.
Она кивнула, не доверяя своему голосу.
Брант посмотрел на часы.
— Ты пропустила завтрак, твоя первая сессия начинается через двадцать минут.
Кэссиди снова кивнула, кусая губы, чтобы попытаться остановить дрожь. Она была такой эмоциональной идиоткой. Она ведь совсем не знала Йорка. У неё не могло быть никаких реальных чувств к нему. Тогда что с ней не так? Почему, черт возьми, она была на грани слёз? Она не должна позволять этому сломить её.
— Кэсс… — сказал Йорк за её спиной. Его глубокий голос затопил её, из-за чего ей стало намного хуже. Он действительно причинил ей боль. Невозможно было остановить чувство предательства, поглотившее её. По крайней мере, его больше не подпустят к ней. Ей просто нужно было выбраться из этой комнаты.
Не плачь, Кэссиди.
— Я пойду, — её голос звучал грубо и холодно. Она даже не посмотрела на Бранта, просто повернулась к двери и начала двигаться.
Теплая, мозолистая рука сомкнулась на её запястье. Это прикосновение она знала слишком хорошо. В течение секунды она позволила его теплу просочиться в её кожу, а потом выдернула руку и убежала из комнаты, захлопнув за собой дверь. Кэссиди неслась полным ходом, молясь, чтобы Йорку не позволили последовать за ней. Слёзы потекли ещё до того, как она попала в свой номер.
Должно быть, это были старые воспоминания о Шоне, о том, какую сильную боль он ей причинил. Всё это испытание достало на поверхность то, что лучше бы оставалось погребённым. Ей хотелось бы, чтобы она никогда не встречалась с Йорком, чтобы она никогда сюда не приходила, и если бы у неё был другой вариант, она бы ушла. Когда она остановилась, у неё появилось сильное искушение сделать это, независимо от последствий.
Глава 9
Комната Б показалась впереди.
На часах без одной минуты десять. Кэссиди не хотела задерживаться, она была пунктуальна до чертиков.
Вампирский начальник охраны, по имени Гидеон, стоял слева от двери. Он кивнул в знак приветствия и слегка улыбнулся. Его глаза заполнило что-то похожее на симпатию, смешанную с чем-то, что она могла описать только как жалость.
Взглянув в сторону, она крепче ухватилась за ремешок своей сумочки, она действительно не нуждалась в подобных чувствах. Не после того, как она только сумела собраться. Её глаза были немного покрасневшими и опухшими, но тушь и маскирующее средство могли творить чудеса. Она даже наложила немного румян и губной помады, пытаясь выглядеть свежо и бодро.
— Ты там хорошо держалась, — сказал он, подходя к ней.
Когда она взглянула на него, жалость сменилась искренней улыбкой.
— Спасибо…, наверное.
— Нет, правда. — Его лицо стало более серьезным. — На свете очень мало людей, которые когда-либо осмелились бы противостоять Бранту. Помимо его помощника и еще одной женщины, ты единственный человек, решившийся на этот шаг. Ты заслуживаешь быть здесь. — Он огляделся и тихо произнес. — Йорк создал очень хуёвую ситуацию. Не припомню, чтобы он когда-то поступал так же. Я знаю, что он действительно хочет семью. Но, просто не могу поверить, что он смог так плохо обойтись с тобой ради места в программе. Это не ради тебя, хотя я и хочу, чтобы ты это знала. Я планирую поговорить с ним об этом. — Он ближе шагнул к ней, снова оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что никто не слышит. — Я знаю, насколько эмоциональны человеческие женщины, когда дело доходит до секса. Единственное утешение, которое я могу тебе дать, это то, что он не понимает, насколько плохо это заставило тебя почувствовать. И если он это сделал, он не вполне понимал, почему. Я не думаю, что он намеревался причинить тебе боль.