— Пошёл ты!
— Нет, пошёл ты, Лэнс! В следующий раз, я извинюсь за те две минуты, которые потребуются, чтобы оторвать твою голову. Мы поняли друг друга?
Челюсть Лэнса напряглась, рот стал тонкой белой линией. Его взгляд стал суровым.
— Я сказал: мы, блядь, поняли друг друга? — Лазарь укрепил свою стойку, готовый действовать, если этот неудачник не уступит.
Хотя самец знал, что ему не сравниться с Лазарем. Он напрягся ещё больше, прежде чем выплюнуть.
— Да. Мы поняли друг друга.
— Прекращай валять дурака с людьми. Они не похожи на нас — вампиров. Из того, что я слышал и понял, они не покрывают друг друга, как это делаем мы. Они часто связывают чувства с физическим действием… особенно самки их вида. Ты можешь навредить кому-то при таких темпах.
Это было главной проблемой с этим придурком. Он стал невозможным после того, как его пара бросила его ради другого самца. Они всё равно не были по-настоящему вместе. В чём, чёрт возьми, его проблема?
Лэнс зарычал:
— Не говори мне, что я могу или не могу делать. Что касается покрытия в публичном месте, я действительно тебя не видел. Я был неправ. Это должен был быть быстрый трах. Никто не должен был нас видеть, — его глаза сместились в сторону от Лазаря. Чёрта с два, Лэнс не видел их там. Ему было просто всё равно. Похоже, самцу было пофиг на всех, кроме себя. Он был огромным мудаком первой степени.
Затем ублюдок улыбнулся на мгновение:
— Нам разрешено покрывать людей по желанию. Сейчас открытый сезон. Я слышал, появилась новая кровь — милая, маленькая рыжеватая блондинка.
Лазарь почувствовал, как в его жилах закипает кровь и как ему стало тяжело дышать.
— Не смей, блядь, приближаться. Она — моя.
Жалкое подобие самца улыбнулось:
— Твоя? — фыркнул он и покачал головой. — Мы ещё посмотрим.
— Подойдёшь к ней и умрёшь, — теперь настала очередь Лазаря улыбаться.
— Это открытый сезон ублюдок. Попробуй меня остановить, — улыбка Лэнса превратилась в самодовольную ухмылку. — Я покажу тебе, кто жалок. Я заставлю её кричать моё имя столько раз, что она больше не сможет произносить имя другого самца. — Вампир издал стонущий звук. — Чтобы все эти пышные изгибы отскакивали от моего…
Красная пелена застлала глаза Лазаря. Он взревел и прыгнул вперед:
— Заткнись! — к сожалению, рядом находились другие, и они вмешались, схватив его за обе руки. Гриффин за левую, а Джаспер за правую.
Джаспер был большим ублюдком, это было похоже на то, как тонна кирпичей, оттягивала его с той стороны. Гриффин с другой стороны был менее мощным. Лазарю удалось взмахнуть рукой и с наслаждением врезать Лэнсу по лицу. Удар был не достаточно сильным, чтобы причинить серьёзный вред, но кровь всё же хлынула. Третий самец схватил Лазаря за талию. Они оттащили его обратно.
Лэнс смеялся. Он, блядь, смеялся.
— Держись от неё подальше, — проревел Лазарь. Он знал, что самец подстрекает его. Что это была именно та реакция, которую хотел добиться мудак, но Лазарь ничего с этим не мог поделать. Чувство собственничества взыграло в нём. Блядь!
— Ты! — крикнул Гриффин, внимание которого было приковано к Лэнсу. — Ни слова, или я его отпущу.
Он издал напряженный звук, когда Лазарь попытался освободиться.
— На выход, — прорычал Гриффин, и трое самцов направились к двери. Они потащили Лазаря с собой.
Он вытянул шею, пока его вели, но не отвел взгляда от Лэнса, который ухмылялся, сложив руки на груди. Ублюдок планировал это сделать. Лазарь видел это в его глазах. Он нацелился на Александру. Лазарь зарычал, это будет последняя чёртова вещь, которую когда-либо сделает Лэнс.
Они все тяжело дышали к тому моменту, как вышли на улицу. Как только Лазарь не смог больше видеть другого самца, его гнев уменьшился до контролируемого уровня.
— Теперь ты можешь меня отпустить, — он попытался вырвать одну из рук из его захвата, но Гриффин крепко сжал её.
— Прекрати это дерьмо, — рявкнул Гриффин. Лазарь заставил себя расслабиться.
— Ты не собираешься снова туда врываться? — спросил Гриффин, тяжело дыша.
Лазарь покачал головой.
— Нет, — он встряхнулся и пошевелил плечами, чтобы попытаться снять оставшееся напряжение. Это ни хрена не помогло.
Двое других самцов ушли. Гриффин остался там же, где и Лазарь.
— Это было глупо с твоей стороны, — молодой самец покачал головой.
— С его стороны тоже был гребаный перебор, — прорычал Лазарь.