Казалось, над всей столицей, над всей страной прогремел торжествующий голос, переходя в шипение:
— Я ваш император! Я есть закон и право власти! Склонитесь передо мной и повинуйтесь, нераз-ссумные дети…
— Мне и моей Леди, моей Паре, моему С-ссвету! Ибо она есть моя совес-сссть и ваша с-справедливость!
И тень огромной золотой саламандры накрыла, казалось, всю империю, не то, что столицу.
Мы победили. За долю секунды. Вот это настоящая сила любви!.. Как говорится, добрым словом и писто. то есть хвостом. Огненным.
Часть 33. Счастье. Глава 1
Я задумчиво перебирала конспекты по Травам, вспоминая схватку во дворце. Прошла всего неделя, а, кажется, что уже целая вечность.
Вечность чужой зависти и лёгкого (попробовали бы серьёзное выразить) недовольства. Вечность пристального внимания знакомых и незнакомых чешуйчатых. Скоро хвост задымится! Вечность без моего кайсара, без чужого ласкового шёпота, без объятий, дарящих уверенность и силу.
Всё же получилось? Получилось! Тогда почему я чувствую себя настолько. неустроенной, пожалуй?
Глупость какая-то.
Может, потому, что с того момента, как вернувший себе силу саламандр шустро свернул в бараний рог всех своих подданных и принялся устанавливать новые порядки, мы больше не виделись? Нет, ко мне приставили охрану, мне приносили снова приятные маленькие сувениры. Даже трёпку от Дррахана Ирша мы с Миром и Ко получили за несогласованные с руководством действия и риск.
Да что там говорить, я вот даже видела краэнга! Буквально вчера забегал — теперь уж его с императором никто не спутает! Пользуется моим временным расположением, а, может, просто возможностью скинуть с себя, наконец, опостылевшую власть.
Не таким уж дрянным драконом оказался Аргат. Чрезмерно язвительным, пожалуй. Дамский угодник и, одновременно, ненавистник. Эдакий оскорблённый когда-то в лучших чувствах и убеждённый теперь холостяк.
Сейчас он явно пользовался возможностью — пока братец не припряг — отдохнуть на полную.
Я тихонько посмеялась себе, но чужую наглость спустила. Умеет же быть обаятельным, нахал!
В общем, все были, всех видела, едва сбежала после активных расспросов одногруппников, а моего лорда не было.
Как будто после признания я перестала для него существовать. Глупо так думать, знаю. Но что-то точит, тревожит.
Отложила конспекты, уставившись взглядом в стену. Нет, не могу так.
Словно ощутив мои мысли, пространство вдруг всколыхнулось, вспыхнуло, пошло волнами — и переход раскрылся, выпуская знакомую фигуру. Вот только плащ на боге саламандр стал светло-золотистого оттенка, а лицо разгладилось, став более юным и прекрасным, словно ловя вечно неземное сияние.
На плече бога сидел, свесив хвост, Орвер.
Хотя паршивец быстро запрыгнул на стол и подлез мне под ладонь, выпрашивая ласку.
Я поспешно поднялась. На миг растерялась, не зная, кланяться — или же в этом сейчас нет смысла? Вот уж жрица!
— Не нужно. Внешние признаки почтения меня скорее веселят и раздражают. Что на душе — гораздо важнее, — голос струился потоком света, казалось, наполняя силой всё тело одним своим звучанием.
Шиоранеш подошёл ближе.
— Сними с меня повязку, дитя, — вдруг попросил необычайно мягко.
Руки рванули вверх быстрее, чем мозг осмыслил просьбу. Миг. Второй.
Тонкая белая лента шуршит, мягко касаясь ладоней и скользя вниз.
Веки с длинными ресницами-стрелами чуть подрагивают, а потом медленно приподнимаются. Я не вижу его глаз — меня охватывает лишь ощущение света, радости и огня, что бежит по венам.
— Спасибо тебе за всё, моя прекрасная жрица. И будь счастлива. Для сомнений нет никакого повода.
Прохладные ладони коснулись лба. Жаром налился и вспыхнул знак жрицы под одеждой.
— Орверу скучно, он побудет с тобой, привык…
От избытка чувств сама сияю и радостно тискаю пискнувшее тельце мохнатого негодника.
— Ладно, дитя. Мне пора. Ещё встретимся. Скоро мой народ станет больше, — Шио странно улыбается и его тело истончается, словно развеиваясь в пространстве. Бррр!
— Но книжки умные про обряды всё-таки почитай. Или зверей посвященных слушай, а то ни одного обряда, ни тебе даров, ни танцев обнаженных дев перед статуй!
Я почти не фигурально пыталась поймать несчастную челюсть и закрыть-таки рот.
— А что, — уточняю осторожненько у пушистого извращенца, — давно у вас в храмах нагие девственницы в программе?
— Нет, но могли бы и уважить Шио! — топорщит морда усы.