Землия двигается, колышется, и я могу снова встать на ноги. Я не заморачиваюсь с лохабером. Костяной гребень, окружающий ее глаз, находится за пределами моей досягаемости. Собравшись с духом, я прыгаю, расправляя крылья и взмывая вверх. Мои пальцы касаются его, и я начинаю падать, но сильнее машу крыльями и немного набираю высоту, затем мои пальцы смыкаются на костеном гребне. Я повисаю на одной руке, когда червь смещается, и я снова теряю равновесие. Напрягшись, я подтягиваюсь. Каждая частичка моего тела кричит от боли. Это слишком, но я не могу сдаться.
— ДЖОЛИ! — кричу я.
Сила снизу подталкивает меня на последние несколько драгоценных дюймов вверх, и я там! Лэйдон использовал свое тело, чтобы помочь мне добраться до слабого места червя.
Свободной рукой я вытаскиваю нож и, когда моя голова поднимается над головой землии, со всей силы вонзаю кинжал ей в глаз. Ее массивная пасть открывается, раздается крик, и ряд за рядом острых, как бритва, зубов ударяются друг о друга. Я давлю изо всех сил, вонзая кинжал глубже, пытаясь дотянуться до мозга, расположенного за глазом.
Воздушный поток проносится мимо, когда смыкается чернота. Звезды танцуют в темноте, и моя последняя мысль — о Джоли.
— Я люблю тебя, Джоли, — шепчу я, когда меня поглощает чернота.
Глава 20
ДЖОЛИ
— Все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с тобой все будет хорошо, — шепчу я над его неподвижным телом.
Никто из нас не знаком с физиологией змаев, поэтому наше лечение было лишь предположением и надеждой. Вот уже тридцать часов, как я сижу рядом со Сверром. Ожидая. Надеясь. Молясь.
Я слышу, как открывается дверь и приближаются мягкие шаги. Чья-то рука сжимает мое плечо, и Калиста кладет свою голову мне на плечо. Я накрываю ее руку своей, и по моему лицу скатывается слеза.
— С ним все будет в порядке, он поправится, — успокаивает она.
Грудь Сверре вздымается и опускается при неглубоких коротких вдохах.
— Он должен поправиться, — говорю я срывающимся голосом. — Он спас нас.
— Лэйдон согласен с этим. Он говорит, что никогда не шел в бой за более храбрым мужчиной.
Улыбка играет в уголках моих губ, но она не может преодолеть тяжесть моего беспокойства.
— Почему он не просыпается? — спрашиваю я тихим голосом, когда ком в горле отступает.
— Он восстанавливается, Джоли, — говорит Калиста. — Ребро пробило легкое, еще три ребра были сломаны, повреждено крыло, и он сломал запястье. Как только его тело придет в себя, он проснется. Нет никаких признаков какой-либо черепно-мозговой травмы.
— Знаю. Просто… Это было так давно, — говорю я.
— Я знаю, — соглашается она.
Она пододвигает стул и садится достаточно близко, чтобы обнять меня за плечи. Я прислоняюсь к ней, и мне кажется, что часть моего груза спадает.
— Я не хочу быть здесь без него. Я не могу представить себе мир, в котором его нет рядом со мной.
— Тебе и не нужно представлять, — обещает она.
Мы сидим молча, и нам больше нечего сказать. Проходит час. Я замечаю, что он дышит глубже и с меньшим усилием. Его хвост шевелится, когда он делает глубокий вдох.
— ДЖОЛИ! — вскрикивает Сверре, садясь прямо в постели. Он дико размахивает руками.
— Я здесь, все закончилось! — кричу я, бросаясь в его объятия.
Он обхватывает меня, крепко прижимая к себе, к своей груди, пытаясь сориентироваться.
— Ты не ранена? — спрашивает он, и я смотрю ему в глаза.
— Я в порядке, — говорю я, слезы текут по моему лицу.
— С ней все в порядке? — спрашивает он Калисту, явно не веря мне.
— С ней все в порядке. Это о тебе мы беспокоились, — говорит Калиста.
Он кивает. Сверре делает глубокий вдох, и я вижу, как он морщится.
— Я в порядке, — говорит он. — Землия? Лэйдон? Мы добыли эпис?
— Все в порядке, — отвечаю я. — И да, мы раздобыли эпис.
— Ты приняла его? Ты должна его принять, — говорит он, осматривая меня.
— Да, — улыбаюсь я ему.
Он удовлетворенно кивает и делает еще один глубокий вдох. Он морщится, показывая, что это явно больно, но, должно быть, лучше, чем было, потому что он делает вдох за вдохом.
— Лэйдон в порядке? — спрашивает он.
— Да, — говорит Калиста. — Он был весь в синяках и потянул левое крыло, но с ним все в порядке.