— Как проект по запуску генераторов, Амара? — спрашиваю я.
— Дерьмово, — говорит она, сглатывая. — Абсолютное, полное дерьмо.
— Что с ними не так?
— Ты имеешь в виду, помимо того, что они простояли неиспользованными целую вечность? Они заперты. Я собираюсь разобрать их на части, очистить каждую, а затем чертовски надеяться, что смогу правильно собрать их вместе. Технологии сильно отличаются от нашей, и я не знакома с большинством из них.
— Звучит не очень весело, — говорю я, ставя тарелку на длинный стол и садясь.
— Да, — соглашается она. — Что-то вроде этой еды. Как твой проект? Есть ли прогресс в выращивании шоколада или чего-то еще?
— Это не так быстро, — говорю я, глядя в свою тарелку.
Она права. Мы живем на пайках, оставшихся после крушения корабля, а это совсем немного. Нам не нужны были запасы еды на длительный срок, потому что мы выращивали все необходимое. Наш корабль был кораблем-колонией, рассчитанным на шесть поколений, чтобы жить и умереть на нем, прежде чем достигнуть нашего конечного пункта назначения. Мы были третьим поколением, когда пираты напали и заставили нас разбиться здесь.
— Ну, эта еда отстой. Ты наша единственная надежда, Джоли-Ван, — говорит Инга, подражая голосу принцессы Леи, и мы все смеемся.
— Да, — соглашаюсь я, пережевывая ложку обработанных, обогащенных витаминами белковых помоев.
— Соевый зеленый сделан из людей, — говорит Мэй.
— О, мерзость! — в ужасе говорит Инга.
— Что, ты не смотрела старую коллекцию научной фантастики? — невинно спрашивает Мэй.
— Что сегодня состряпали? — входя спрашивает Лана.
Лана рыжеволосая, фигуристая и чуть ли кричит о своей сексуальности при каждом движении. Изнуряющая жизнь в адской дыре планеты каким-то образом сделала ее еще сексуальнее, что было невозможно. Ее обтягивающие брюки порваны, казалось бы, в стратегически важных местах, а на ее рубашке с низким вырезом есть разрывы и потеки, которые дразнят, но не раскрывают слишком много.
— То же дерьмо, что и всегда, — ворчит Амара.
— Круто, — отвечает Лана, беря тарелку для себя.
— Я работаю над этим, — настаиваю я.
— Ну, так кто уже принимает эпис? — спрашивает Мэй своим мягким голосом.
Вместо ответа все уставились в свои тарелки. В комнате так тихо, что единственным звуком является стук ложки о тарелку Ланы, когда она ест.
Эпис. Прими его, и жара и ад Тайсса станут терпимыми. Не принимай его, и он останется пылающим адом, который медленно обезвоживает ваше тело, независимо от того, сколько ты пьешь. Единственная проблема в том, что, приняв его, и ты никогда не сможешь уйти. Никогда. Ты застрянешь на этой планете на всю оставшуюся жизнь.
Это момент принятия решения, с которым сталкивается каждый из нас. Будем ли мы держаться и надеяться на спасение? Примем ли мы судьбу осесть здесь и воспользоваться эписом? Никто не может решать за кого-то другого, и выжившие разделились в этом решении.
— Давайте сменим тему, — говорит Амара.
— Нет, — говорю я, и все смотрят на меня.
— А почему нет? — спрашивает Мэй.
Поджав губы, я не знаю, что сказать. Я не могу сказать им правду, по крайней мере, не всю.
— Ну, я жду, — говорю я. — Я не думаю, что жара так уж плоха. Я хочу извлечь из этого максимум пользы и боюсь, что это может замедлить мою способность загорать.
Они смеются, а я улыбаюсь.
Меня окружают друзья, но внутри я одна. Я не могу раскрыть правду ни одной из них. Я надеюсь на спасение. Надеюсь, что придет рыцарь в сверкающих доспехах и перевернет мою жизнь к лучшему. Украдет мое сердце. Заполнит пустую боль как в моей душе, так и в моем теле. Во всем моем теле.
— Значит, ты вообще не собираешься его принимать? — спрашивает Мэй.
— Нет, пока нет, может быть, позже. Это слишком… надолго. Думаю, скоро прибудет спасательный корабль, а мы застрянем здесь. Кроме того, запасы эписа так ограничены. Я думаю, пусть сначала другие примут его. Я всегда смогу попробовать позже.
— Ты же знаешь, что без него здесь не выжить? — говорит Лана.
— Я пока в порядке, — говорю я.
— А Калиста знает? — спрашивает Инга.
— Нет, и, пожалуйста, не говори ей, — говорю я. — Со мной все в порядке, а у нее и так достаточно забот.
Например, как родить инопланетного ребенка с одним из немногих завидных холостяков на всей планете. Резкий приступ ревности сжимает мои внутренности. Ух, я ненавижу быть счастливой и ревновать одновременно.
— Мне нужно еще раз поговорить с Розалиндой, — говорит Амара.