Поэтому Зейден до сих пор не пришел за мной? Потому что его сородичи не одобряют? У меня желудок сводит от одной мысли. Может, мне не стоит встречаться с этим королевским придурком?
— Будущее поколение стоит того, чтобы всем пожертвовать, — отвечает Варек. — Мы все равно умираем, так почему бы не дать нам что-то, за что можно бороться? А еще лучше — ради чего стоит жить?
— Я бы не отдал свою жизнь за чьего-то нечистого бастарда, — говорит другой член совета, потирая руки. — Вы предлагаете запятнать чистоту нашей расы, не задумываясь о том, как это повлияет на наше будущее. Традиции священны.
— И откуда нам знать, что у нашего народа все еще сохранится наш дар? — спрашивает женщина. — Что, если их генетика сотрет одно из наших самых важных достояний?
— Не говоря уже о том, что они слишком слабы, — говорит первый оратор, тот, что одет в зеленое. — Я сомневаюсь, что они переживут процесс спаривания.
Я слышу, как Хаксли хихикает в паре рядов позади, и мои уши горят, когда вспоминаю ее высказывание обо мне. Когда-нибудь я дам этой сучке по зубам. После того как целый день сжимала челюсти, пытаясь сдержаться и не высказать все, что думаю, мое лицо начинает болеть. Должно быть, я побила свой собственный рекорд терпения. Интересно, сколько язв у меня образуется в процессе.
— Я понимаю, что это решение внесет большие изменения в наш образ жизни и мышление, — говорит Варек, — но ради возможности иметь собственного ребенка я готов рискнуть всем.
Лия хнычет рядом со мной, и я обхватываю ее плечи свободной рукой. В последнее время ее гормоны шалят из-за беременности, и я надеюсь, что Лия не привлечёт к себе внимание. Это точно не поможет аргументам Варека.
— И вот еще одна проблема, — добавляет мужчина в желтом. — Как вы будете решать, кому достанется, а кому нет?
Варек вскидывает бровь — вызов, если я не ошибаюсь.
— Кажется, это не должно быть проблемой, поскольку желающих иметь потомство с людьми крайне мало. Но… — он делает паузу и ухмыляется. — Если я ошибаюсь, то это лишь докажет Вам, что мужчины хотят будущего больше, чем традиций.
Несколько членов совета усмехаются и перешептываются между собой, но мой взгляд привлекает тот, кто стоит в самом центре в белой мантии. Он еще ничего не сказал, но выражение его лица было жёстким, как будто он находится на казни, а не на слушании. Меня раздражает, как эти инопланетяне сдерживает свои эмоции, доводя себя до эмоционального запора. Это профессиональное мнение Лии как психолога, и я с ним полностью согласна
— Командующий высказывает обоснованные соображения, — говорит знакомый голос. — Как глава службы безопасности и генерал наших вооруженных сил, я могу подтвердить, что война с Ялатом не будет легкой, но прогресс никогда не приходит даром.
Мой взгляд останавливается на мужчине, которого я встретила вскользь, и не могу поверить, как не заметила его до сих пор. Он прислонился к дальней стене справа от платформы, его руки скрещены на массивной груди, и выглядит он, как крутой злодей, каким и является. Меня совершенно не удивляет, что он генерал. Мне он показался чертовски властным.
Не хотелось бы мне так реагировать на этого мужчину.
Он отталкивается от стены и пробирается к пустой трибуне рядом с Вареком. Я слежу за каждым его шагом, стараясь скрыть свой интерес во взгляде.
И тут этот ублюдок подмигивает мне.
Мое лицо сгорает от смущения, и я краснею, как чёртов рак. Я отворачиваюсь, не в силах встретиться с его понимающими глазами. Хорошо, что не веду счёт с ним, потому что он побеждает в каждом раунде при встрече.
— Мы знаем ваше мнение по этому вопросу, — говорит мужчина в зеленом. — Ведь это вы приказали командору привезти людей.
— Виновен, — отвечает генерал, пожимая плечами. — Думаю, вы уже услышали все, что хотели от меня или командора. Почему бы вам не послушать кого-то непредвзятого, кто будет полагаться только на факты.
Получив кивок от генерала, Брэкстон — врач, который лечил человеческих женщин на корабле, — поднимается и заменяет Варека на трибуне.
— Старейшины Великого совета, я хотел бы представить вам результаты своих медицинских исследований.
— Слушаем тебя, Брэкстон из дома Манкой.
— Позвольте мне начать с того, что человеческие женщины — единственный вид, совместимый с нами. Мне было поручено найти вид, совместимый с нашим, и мне потребовались годы, чтобы это сделать, — Брэкстон прочищает горло. — И это при том, что они не только совместимы, но и чрезвычайно плодовиты. В первые две недели после совокупления двадцать пять процентов девушек забеременели. Не секрет, что девяносто процентов наших дравианских женщин бесплодны, а остальным требуются годы, чтобы забеременеть. Эти терранские женщины могут произвести множество потомков за то время, которое требуется одной из наших женщин для зачатия.