Люди считают, что должна быть борьба за свободу, счастье, любовь, а в процессе теряют интерес к самом предмету борьбы. Движения становятся бессмысленными и ненужными.
Я достала зеркальце, улыбнулась ему и плавно двинулась к выходу. Нужно позвонить агенту, чтобы подыскал жильцов в мою комнату на Сенной. Еще три шага, и я снова буду верить в то, что ты вернешься, а сейчас из под темных очков скатятся две слезы, прощальные, и затихнут на подбородке. Главное не делать ничего, не показывать виду, не привлекать к ним внимание, и никто ничего не заметит. Я пройду по поребрику, соскальзывая правым каблуком, чтобы равновесие телесное притянуло душевное.
Завтра я буду собирать вещи, заказывать машину и упаковывать все не нужное в ближайшие четыре месяца для архивирования на антресолях. А сейчас нужно сделать вид, что ничего не произошло, зайти в офис, улыбнуться директору и менеджеру, сняв очки. Продолжить оформление документов и письмо в Китай.
Я знаю, что эмоции проснуться вечером, когда закончится подаренный внимательным клиентом коньяк в бокале, а фильм про чужую любовь будет мелькать на маленьком широкоформатном моем ноутбуке, где-то на самой середине сюжета. Сначала боль, потом обида, за ней слезы и, как прорыв стены этого отчаяния – злость и ненависть. И только после любовь и смирение с тем, что менять уже нечего.
А сейчас…
- Вероника зайди ко мне с последним руководством, пожалуйста, - слышу по громкой связи.
Из-под красной пластиковой папки «На подпись» вытягиваю руководство и отсчитываю шесть шагов до кабинета директора.
***
Девочка-душа дернулась, как от укуса жалящего насекомого. Она наша выход из бессознательности. Черный маркер, что лежал на полу, можно было использовать. Слов не было, и были лишь образы, картинки нечеткие и не имеющие смысла вырисовывались на белых стенах. В них начиналась новая жизнь, цели и идеи. И только когда маркер почти высох, она нарисовала двери.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов