Кирби нахмурилась, пытаясь переварить все.
— Как ты понял, что я твоя пара? Я помню, ты говорил о запахе, но что еще?
Он улыбнулся и понюхал ее, вдыхая.
— Да, ты пахнешь моими любимыми яблоками и корицей. Мой волк сразу узнал тебя, некоторые говорят, что они узнают свою пару из прошлой жизни, другие говорят, что они смотрят на свою пару и все понимают, я считаю, что это немного, и того, и другого. Из того, что мне сказала Фейт, и из того, что я видел сам в эти выходные и в течение моей жизни, я знаю, что истинная связь пары сделает свое дело. Не пойми меня неправильно, я знал, что мы не будем идеальными, но ничто неидеально.
Кирби улыбнулась.
— Спасибо, я думаю. Я с нетерпением хочу узнать тебя поближе.
Целуя ее лоб, он продолжил:
— Отвечая на твой вопрос… Нет, ты не постареешь, пока я остаюсь молодым. Я укусил тебя, передав что-то тебе. Я не знаю, как это назвать. Фейт говорит, что это магия, и ради целостности этой дискуссии, оставим так. Поэтому из-за моего укуса и моего члена, запертого внутри тебя и тому прочее, ты будешь оставаться в том же возрасте, что и я, исцеляться быстрее, получишь дополнительную силу и гораздо больше энергии.
Кирби знала, что выглядит, как дурочка, с огромными глазами и ртом, который не закрывался, но ей было наплевать. Ее разум умчался со всеми этими новыми способностями, которые будет иметь, и она также поняла, что, Рейн, будучи тем, кем является, не испугается ее семьи.
Прикрыв рот, она обняла Рейна, как можно сильнее.
— Это фантастические новости. С твоими сверхспособностями и теперь моими дополнительными приспособлениями ты не будешь пугаться моих братьев. Хоть раз, может быть, я смогу выиграть бой: иметь парня. О, ты, наверное, можешь надрать им задницы и не вспотеть.
Он усмехнулся, и из-за этого его твердая грудь завибрировала. Ммм, она любила его тело.
— После всего, что я только что сказал тебе, первое, что тебе пришло в голову это то, что я смогу побить твоих братьев? И, Красная шапочка, мы намного больше, чем просто парень и девушка.
Последние слова он прорычал и потянулся губами к ее. Она растаяла в его объятии, в то время как его рука скользнула по ее спине. Отстраняясь от его губ, она посмотрела ему в глаза. У нее было так много вопросов.
— Смогу ли я бегать быстрее, или ты думаешь, что сможешь научить меня, чтобы я смогла победить своих братьев в драке?
Рейн сел, потащив ее за собой, смеясь.
— Ты женщина, жаждущая крови.
Она ударила его в грудь, но он просто усмехнулся.
— Это не смешно. Я серьезно.
— О, я знаю, что это так, вот поэтому и смешно. Ты только что узнала, что навеки привязана к оборотню и будешь жить дольше между прочим, но все, что тебе важно, это то, что ты сможешь отомстить своим братьям.
Она снова ударила его.
— Что смешного? Меня так тошнит от того, что меня выбирали последней для каждых спортивных мероприятий в семье. Это не самое худшее, когда я была моложе, они всегда издевались надо мной, и, хотя у меня есть связь с животными, я все еще не поклонница щитников (вредители сельского хозяйства Дальнего Востока), мышей, крыс, пауков и улиток. Ты знаешь, что я находила в моей постели постоянно? Я даже просыпалась, крича, несколько раз от того, что мыши ползают по мне или жуки, но самое жуткое было два волосатых паука-охотника, — она вздрогнула, вспомнив это утро. — Они стали хуже, когда повзрослели. Я никогда не встречалась или не заводила друзей, так как все пугались моих братьев.
Рейн неубедительно обнял ее, чтобы успокоить, но провалился, потому что он так сильно смеялся. Она ударила его еще пару раз, пока он не отпустил ее, и встала с кровати. Он так сильно смеялся, что Кирби посчитала, что он даже не заметил этого.
— Это не смешно. Ты поступаешь так же, как и они, и это одна из причин, по которой я переехала, может быть, здесь надо мной не будут прикалываться и, чтобы обзавестись несколькими друзьями, быть независимой, научиться постоять за себя против властных задниц, — поворачиваясь, она начала искать свою одежду. Все мужики идиоты!
***
Рейн попытался перестать смеяться, действительно, пытался, особенно, зная, что Кирби расстроилась и ищет свою одежду. Проблема заключалась в том, что он и его братья никогда не сделают ничего подобного со своими сестрами, но их сестры будут и уже поступают с ними так.
— Прости, Красная шапочка. Я не просто смеюсь над тем, насколько ты милая, я смеюсь, потому, что в нашем доме все наоборот, девочки нас терроризировали, — он схватил ее за талию, опрокидывая на кровать, когда она дотянулась до одного кусочка от ее разорванных предметов одежды.