— Может тебе нужно поговорить с ним, — предложил Адам и пожал плечами.
— Потому что, если не открылся тебе, должен открыться кому-то другому?
— В основном. Ты держал весь мир на своих плечах два года, приятель. Может пора уже позволить этому уйти.
— Честно, на данный момент, я даже не знаю, как это сделать.
— Ты должен поговорить с Брэндоном. Черт, ты должен поговорить с Даной, если увидишь. Уверен, ты натолкнешься на нее где-нибудь. Это маленький городок и будет трудно избегать ее, неважно, насколько она труслива.
Я смеюсь, потому что он прав на счет одной вещи — Дана трусишка. Всегда была. У нее был способ получить то, что она хочет и метод, по которому все происходило по ее условиям.
— Я не особо хочу разговаривать с Даной.
— Уверен, что нет. Это не значит, что ты не должен. Это было давно, Тони. Ты изменился. Уверен, что и она тоже. Может, вы сможете сесть и вежливо поговорить.
— А если не сможем?
— Тогда изменись и борись с ней, Тони, потому что тебе нужно убрать эту женщину из своей жизни, так или иначе.
Глава 5. Дана
— Готова?
— Нет.
— Ладно. А сейчас?
— Слушай, — я посмотрела на Ребекку. — Дай мне немного времени, ладно? Это мой отец.
— Да, я знаю, мисс Королева драмы. Это твой отец, и ты опечалена и обижена, и бла-бла-бла. Знаешь, что, подруга? Мы сидим в этой машине двадцать минут. Больница никуда не денется, как и твой папа, так что пошли.
Я собиралась запротестовать, когда Ребекка вышла из машины и захлопнула дверь. Она проделала половину пути до дверей, когда я, наконец, последовала за ней.
— Рада, что ты решила присоединиться ко мне, — сказала она.
— Ты сучка! — ответила я, но в моих словах нет злобы. Она знает, что я дразнюсь. — Я не готова.
Она захихикала, но просто покачала головой.
— Это про тебя, Дана. Ты милая, но никогда не готова. Ты должна отпустить мысль, что ты не готова. Никто из нас. Если кто-то всегда ждет, когда будет готов сделать что-то, никто ничего не будет делать.
— Все готовы, кроме меня.
— Никто не готов, милая. Это короткое экстренное сообщение для тебя. Мы все испуганы, и боимся, но люди, которых ты видишь, это те, кто предпочитает игнорировать страх и делать это, все равно делать это.
Двери больницы автоматически открываются, и мы идем к стойке информации, чтобы выяснить, где находится мой отец. Затем, идем по коридору и ждем лифт.
— Я не должна быть так напугана из-за всего, — наконец, признаю я. — Я знаю, мои страхи беспочвенны.
— Думаю, ты просто напугана тем, что можешь быть отвергнутой, — пожимает плечами Ребекка. — Ты чувствуешь, будто Тони отверг тебя, и, даже если ты этого никогда не признаешь, держу пари, тебя немного задело, что он не последовал за тобой.
Это причиняет острую боль, но близко к правде. Часть меня обдумывает, почему он не погнался за мной, почему не последовал за мной. Я не была достаточно хороша для преследования? Не была достаточно хороша для этого? В конце концов, он не должен был позвонить или попытаться встретиться?
Затем, снова, я представляю: он создал новую, счастливую жизнь с Синтией. Я представляю: у них приключения и новые опыты, и у него нет времени для маленькой, старой меня.
— Прекрати жалеть себя, — предупредила Ребекка. — Мы уже здесь.
— Я не жалею себя, — протестую я.
Мы достигли стола медсестер и зарегистрировались, как посетители. Весь процесс очень простой и, к счастью, медсестры не пожаловались на то, что я привела подругу.
— Только для членов семьи, — сказала одна. — Это твоя сестра, да? — Она многозначительно смотрела на меня, и я кивнула.
— Да, — говорю я. — Моя сестра, Ребекка.
— Наденьте это, — она дает нам бейджик, на котором написано «Посетитель». Затем указывает вниз по коридору. — Третья дверь справа.
— Спасибо, — говорим мы в унисон.
Затем мы поворачиваемся, чтобы увидеть моих родителей.
Вот оно.
Этот момент, которого я боялась и одновременно ждала.
Я скучала по отцу. Скучала по маме. Скучала быть частью семьи. Быть предоставленной самой себе — было хорошо. Иметь перерыв от реальности — было приятно, но, может быть, жизнь нужно прожить лучше, чем просто «приятно».
Возможно, настало время начать думать о других людях.
Возможно, настало время, когда мне, наконец-то, надо стать взрослой.