Парацельс стал вспоминать прошедшие сутки.
– Вчера после занятий я направился в библиотеку. Когда я прохожу мимо памятника Полтеру, то постоянно здороваюсь с ним. Обычно он отвечает на моё приветствие так: улыбается, кивает мне и замирает. Но в этот раз он издали, как только увидел меня, стал пристально глядеть мне в глаза. И как только я поравнялся с ним и поздоровался, он рукой подозвал меня ближе. «У Балакура Дерикса в скором будущем появится детёныш гигантского бронехвоста, – сказал мне наш предок. – И ты можешь купить его, если отправишься сегодня ночью в крепость торговца, чтобы рано утром уже быть там. Это самый подходящий день, потому как завтра у него ни с кем не назначена встреча, он никого не ждёт. И вашему разговору никто не сможет помешать. Верховный колдун Люциферус объявил цену за боевого дракона в пятьсот тысяч сентерцев. Но ты сможешь уговорить торговца, чтобы он продал дракона тебе». «Это же огромная сумма, – сказал я, – у меня нет таких денег», – и спросил Полтера, возможно торговец из опасения быть убитым Люциферусом откажется продавать этого дракона, даже если я вдруг найду эти деньги. На что памятник ответил, что колдун не знает, у кого из торговцев может появиться детёныш бронехвоста. Он только высчитал примерное время появления бронехвоста на свет, а остальное тёмному правителю неизвестно. «Деньги тебе и не нужны, – ответил Полтер. – Когда будешь говорить с Балакуром, – продолжал памятник, – для начала предложи более высокую цену. Потом предложи ещё больше. Этим ты не позволишь ему здраво мыслить и полностью собьёшь с толку. Выиграв немного времени, окончательно победишь, предложив за дракона кимберлитовый камень. Мне известно, у тебя уже есть наши семейные сокровища, я разрешаю, нет, я настаиваю на использовании их для блага государства. Главное, чтобы никто не слышал вашего разговора. Ни одной живой душе не должно быть известно, о чём вы будете говорить. Балакур сейчас уязвим, ему необходим кимберлитовый камень больше всего на свете. А боевой дракон в будущем будет нужен нам. Но если торговец поймёт, что о твоём предложении известно охране или кому-то из его слуг, он не рискнёт продавать дракона и не согласится на сделку ни при каких условиях. Он достойный, порядочный человек, но очень осторожный. Так что не допусти, чтобы ваш разговор кто-то услышал. Я знаю точно, что есть причина, по которой Балакур не желает продавать этого дракона никому на свете. Это тайна, которая скрыта за семью печатями. Но я верю в тебя, ты избранный, и если будешь действовать правильно, то именно тебе он согласится продать будущего детёныша бронехвоста».
– Я не знал, отец, что мне думать, как действовать в таких обстоятельствах. Я попрощался с Полтером и немедленно отправился к декану Фортену. Попросив разрешение покинуть Академию на выходные дни, я стал составлять планы. К счастью, камни остались у меня. После того как ты вручил их мне в день моего рождения, я положил их в карман своего плаща, оставив его висеть в моей комнате в общежитии Академии. Улетая, я решил взять их все, чтобы ошеломить торговца. Его должно было потрясти такое количество камней у одного человека. Этим, подумал я, мне удастся решить две проблемы: я смогу лишить торговца здравомыслия и полностью собью его с толку, как и говорил Полтер. Но после что-то пошло не так, я тебе уже говорил об этом. И только мой медальон спас положение, об этом я тебе тоже говорил.
Парацельс замолчал.
– А что было после того, когда ты закончил говорить с Полтером? – спросил верховный маг.
– Я целый вечер думал, искал решение, как мне застать торговца врасплох. Об этом я тебе тоже говорил. Тогда-то я и решил лететь один. Несмотря на то, что меня должна была сопровождать охрана. Я сказал им, чтобы они летели в наш замок, а я отправлюсь по делам на своей новой метле. Всю ответственность за это я взял на себя. Все знали, что такая просьба имеет веские основания, потому ребята и отпустили меня. Уж больно я был убедительным. Охрана ни в чём не виновата. Даже если бы они помчались за мною, то не смогли бы догнать меня. И это они тоже прекрасно понимали. Во всём случившемся виноват только я.
Верховный маг посмотрел на сына. Он понимал: Парацельс уже вырос, по сути, он уже стал мужчиной. В тот день, когда ему исполнилось пятнадцать, его приняли в адепты Ордена Алладора, а это означало, что теперь он будет добиваться своего, чего бы это ему ни стоило. И опека над ним как над ребёнком в этот день закончилась. «Какое счастье, – подумал Орланд, – что новая метла уже готова. И хорошо, что именно Парацельс был причастен к её созданию. Поэтому он и получил право испытывать её первым. И уже несколько месяцев часто и подолгу летал на ней. А ведь действительно, она самое безопасное средство для того, чтобы посещать тёмную часть нашего мира. Её не догонит ни один офицер тёмной стражи, даже на самой лучшей, самой быстрой своей метле. Таких скоростных мётел не было нигде в мире, за исключением их тайной лаборатории в магической Академии. Надо немедленно наладить их серийный выпуск. И приступить к обучению всех летать на них, включая младших учеников Академии. Как только у нас будет достаточно людей, умеющих летать на новых сверхбыстрых мётлах, мы поставим плотный заслон на границах. И вот тогда ни один лазутчик не проскочит к нам с вражеской территории. Да, этот мальчишка продумал всё. Хотя надо, наверное, наложить на него взыскание за чрезмерно большой риск, которому он себя подверг. А если бы всё пошло не так, как он продумал? Если бы офицеры тайной стражи были недалеко от крепости? Если бы к торговцу в этот день прибыл без приглашения тёмный правитель? Если бы, если бы, если бы… Хотя какая теперь разница, это всё уже неважно. А нарушать правила и рисковать иногда очень даже полезно. Дело ведь сделано, и, к счастью, всё обошлось».