– Какая жертва? – спросила встревоженная девушка.
– Подожди, сейчас всё узнаешь, – сказал Парацельс.
– Не только узнаешь, но и увидишь, – добавил Ицебальс. – Если настроение верховного колдуна гадкое, как думают зрители, то сигналы подаются один за другим, но мы-то знаем, что они подаются, когда жертва находится недалеко от своего места в Амфитеатре. Как только сигналы прозвучали, все те, кто не успел дойти до своих мест, уже не спешат к ним.
– Почему? – вновь удивилась девушка.
– По правилам боёв все должны остаться там, где застал их пятый сигнал горна. Но на самом деле люди просто столбенеют от страха.
– Из-за чего? – ещё более удивилась Милла.
– Единственное, что они ожидают в этот момент, это то, кого из них верховный колдун выберет своей жертвой. Но если кто-то двинется хоть немного, тот точно будет брошен на съедение чудовищу, – с грустью сказал Парацельс. – Эту традицию Люциферус создал очень давно и до сих пор придерживается её. Он показывает на одного из опоздавших, и несчастного под шумные крики толпы бросают на съедение какой-нибудь ужасной твари. Как правило, это может быть один из драконов либо перлиот, огромный огнедышащий змей, который способен выпускать из своего тела острые костяные шипы.
– Ты ещё о таком не слышала, – добавил Ицебальс. – О подобных чудовищах рассказывают на старших курсах Академии. Парацельс узнал о них, посещая бои драконов. Он видел, что может сделать эта грозная рептилия.
– А что она может сделать? – переспросила обеспокоенная девушка.
– Она может, – продолжил Ицебальс, – ударить несчастного хвостом и насадить его на один из своих ужасных шипов. Или обвить жертву своим колючим телом и сдавить его так сильно, что сначала послышится предсмертный крик несчастного, потом хруст его костей, а после этого раздаётся громкое шипение гада, который с наслаждением проглатывает свою добычу. Но были и такие случаи, когда змей выпускал из своей пасти мощный пирокластический поток – ужасное огненное дыхание точно в жертву, которое моментально превращало её в пепел. И неважно, что перед боем драконов происходит на арене, всё это приносит огромное удовольствие безумной толпе. Она рада любой расправе. Каждый из тех, кто опоздал, в те минуты, пока верховный колдун «выбирает» одного из них, думает всегда об одном: только не я, только не я должен пойти на корм чудовищу. Мы часто слышали подобный шёпот. И несмотря на то что все жители этой страны знают об ужасной традиции, они всё же идут в Амфитеатр, и многие постоянно опаздывают к началу боёв.
– Какой ужас, – вымолвила молодая девушка.
– Но и это ещё не всё, – продолжил Парацельс. – Когда агенты тайной стражи хватают кого-то из них и бросают вниз на арену, другие опоздавшие радостно вздыхают с облегчением и начинают веселиться, размещаются там, где их застал сигнал горна, в проходе, на ступеньках либо на свободных местах. Страшная участь миновала их, они ликуют, им совершенно наплевать на того, кого бросили на расправу чудовищу. Им в это время важно только зрелище.
– Неужели это правда? – спросила Милла Майер, потрясённая сказанным.
– Да, это так, – подтвердил Ицебальс.
А Парацельс добавил:
– Мы тебе рассказали всё это, потому что сегодня сама всё увидишь, и будь к этому готова. Ты прочувствуешь весь ужас Горгуландии и поймёшь, что представляет собой правитель тёмных злых сил и что из всех драконов и рептилий, находящихся в Амфитеатре, он и есть самое страшное чудовище.
– Но самое интересное то, – продолжил Ицебальс, – что жертвами этой традиции, как мы уже и говорили, постоянно становятся лучшие люди и умы Горгуландии – учёные, лекари, высокопоставленные военные, порою даже любимые чиновники тирана и другие важные и поэтому очень занятые особы, уничтожение которых сильно ослабляет боеспособность тёмных сил. Зато великолепно развлекает всех тех, кто пришёл поглядеть на подобное зрелище. Только нам понятно, что так Люциферус убирает неугодных себе людей. Хотя он и любит повторять после очередного уничтожения одного из своих когда-то приближённых могущественных колдунов: «Зла на планете много, и его не убудет, зато мы повеселились на славу».
– Интересно, кого он решил казнить в этот раз? – сказал Парацельс.
– Как ни прискорбно говорить, но этим он облегчает нашу работу, – с грустью добавил Ицебальс. – Но меня это всё равно не радует. Я не знаю, как мы должны реагировать на эти жуткие расправы, но мы обязаны их фиксировать. Каждый наш враг, убитый нашими врагами, это сохранённая жизнь наших воинов. Но бывают и те, кого стоило бы спасти. Жаль, что нам заранее неизвестны те, кто станет жертвой верховного колдуна. Тогда достойных можно было бы остановить по дороге к Амфитеатру и увезти к нам.