Но в эти дни, под властью Ягеллонов, Польша была еще сильным централизованным государством, выгодно отличавшимся от родной Теофрасту Германии, раздираемой внутренними противоречиями и постоянным вмешательством иностранцев в ее внутренние дела.
Но и здесь Гогенгейм пробыл недолго — к югу лежал его путь, в Валахию, потом Далмацию, Кроатию, которые прошел он и замкнул круг Италией, покинутой им после студенческих лет.
Говорили, что из Польши Теофраст предпринял путешествие в Москву и Константинополь. Нет документов, подтверждающих эту версию, но чему же удивляться, — не было далекого пути, который казался бы непреодолимым для этого любознательного человека. Но когда безудержная фантазия современников приписала ему посещение Африки и Азии, он сам отверг эту честь.
«Неверно, что я узнал Африку и Азию и перелистал эти страницы. Но кто же смог бы бродить во всех уголках мира?»
Особенное впечатление произвело на него лечебное искусство валахов и цыган во время скитаний его в юго-восточной части Европы.
«Я видел прекрасные напитки для лечения ран, которые благодаря своей особой природе излечивали необычайные раны… Я видел… одного валаха, который давал выпить не более одного глотка и этим вылечивал всяческую рану и укол. Я также видел в Кроатии одного цыгана, который брал сок одной травы и давал его пить… и излечивал».
Сам он не только учился и наблюдал. Всюду лечил он больных, иногда участвовал в диспутах и, очевидно, уже начал публичную критику современной медицинской науки и пропаганду своих новых взглядов. Эта его деятельность приносила больше неприятностей, чем славы и доходов. Врачебное сословие восставало против заносчивого чужака и, как он сам говорит, врачи «изгнали его из Литвы, потом из Пруссии, потом из Польши».
Теофраст не преувеличивает своих успехов в диспутах и спорах и с горечью говорит, что противники «одержали над ним некоторые победы или в первых состязаниях восторжествовали; так было в Данциге и Вильдше (Вильне)».
Прежде чем попасть в Италию, не был ли Теофраст на острове Родосе, владыкам которого — ордену иоаннитов, венецианцы оказывали помощь в войне с турками, и не лечил ли раненых его защитников? Предположение такое законно, ибо позднее Теофраст говорил, что пришлось ему видеть сарацин и турок и, кроме того, обладал он обширными сведениями о ранениях стрелами, которые к этим дням вышли из употребления в Западной Европе, познавшей огромные преимущества огнестрельного оружия.
Перед 1525 годом — датой своего возвращения в Германию, был он в Италии и снова в качестве военного врача принимал участие в походах, осадах и сражениях.
В Италии тогда скрестились интеоесы мировых держав и на ее полях решались судьбы Европы.
12 января 1519 года умер император Максимилиан. Трое могущественных монархов явились соискателями императорской короны: эрцгерцог Карл, король испанский, Франциск I, король французский, и Генрих VIII, король английский. Почти полгода продолжалась борьба претендентов, все было пущено в ход: уговоры, подкуп, запугивания, военные угрозы. Наконец 28 июня наступил мелодраматический финал: по старинному обычаю во Франкфурте-на-Майне из маленькой часовни Варфоломеевской церкви вышло семеро избирателей германского народа, облаченных в красные мантии, и единогласно провозгласили императором римским двадцатилетнего эрцгерцога Карла — сына покойного Максимилиана.
Огромные денежные средства, предоставленные в распоряжение молодого Габсбурга аугсбургским банкирским домом Фугеров, сделали свое дело. Новый император был коронован в Аахене.
Франциск французский проиграл свое первое столкновение с испанским королем, но это был первый эпизод в их многолетнем соперничестве. Вскоре они вступили в борьбу за господство в Северной Италии и Неаполе. С 1521 года начались военные действия. Они развивались с переменным успехом, иностранные войска наводняли итальянские владения.
Развязка наступила неожиданно. 27 февраля 1525 года Франциск I, храбрый рыцарь и неосмотрительный полководец, был взят в плен императорскими войсками в сражении при Павии. В этом же году Теофраст фон-Гогенгейм вернулся в Германию.
Не легко дались ему эти десять лет скитальческой жизни.