Единственным источником, который мог обеспечить врачу благосостояние, а часто просто спасал его от голода, являлась частная врачебная практика. Но князья, высшее «духовенство, богатые бюргеры, о которых только и можно говорить как о платежеспособных пациентах, были ненадежными и часто неблагодарными клиентами. Каноник Лихтенфельс и маркграф Баденский еще не были самыми плохими из них, от иных можно было ожидать издевательств и получения побоев вместо денег.
Понятно, что в этих условиях рождался многочисленный слой врачей-шарлатанов. Они внушали почтение к себе роскошной одеждой, самонадеянностью И наглостью. Обман и вероломство были их оружием, а свое невежество они прикрывали непонятной речью, пересыпанной латинскими врачебными терминами.
Агриппа фон-Неттесгейм так рисует тип крупного или по крайней мере модного врача этих дней: «Это, по большей части, иностранец — еврей или мавр — роскошно одетый, на пальцах его яхонтовые перстни, он с пафосом произносит звучные фразы на полуварварской латыни или по-гречески», — все это должно приводить в восторг невежественных пациентов.
И такие врачи, не гнушавшиеся никаких способов одурачивания клиентов, делали себе карьеру. Примером тому может служить Леонгард Турнейсер, именовавшийся последователем Парацельса, который сумел стать лейб-медиком курфюрста Иоганна-Георга Бранденбургского. С помощью астрологических фокусов и проектов о делании золота он сумел себе составить такое состояние, что ходил всегда в великолепнейшем одеянии, имел к своим услугам пажей, ездил четверкой и жил в Берлине богатым домом. Но таких врачей было немного; в большинстве своем врачебное сословие жило в нужде.
Эразм в «Похвале глупости» писал: «Среди врачей кто невежественнее, нахальнее, самонадеяннее остальных, тому и цена выше даже у венчанных государей».
Но эти люди не только подрывали доверие к врачебному сословию, они порочили и высокое искусство медицины. Недаром в «Похвале глупости» говорилось: «Да и сама медицина в том виде, в каком многие ею теперь занимаются, не что иное, как искусство морочить людей, совершенно так же, как риторика».
Парацельс глубоко ненавидел этих модных врачей, этих пышно одетых тунеядцев и обманщиков. Он хотел видеть врачей, которые были бы мастерами своего искусства. Только изучение природы, врачебная практика, занятия в алхимической лаборатории, словом — напряженный и черный труд могут создать истинного врача. Но этого мало. Необходимо и духовно переделать врачей. Места этих бессовестных обманщиков должны занять беззаветно преданные своему делу энтузиасты. Одним, из краеугольных камней медицины он считал этику. '
«Врач не смеет быть лицемером, старой бабой, мучителем, лжецом, легкомысленным, но должен быть праведным человеком».
«Знайте, что врач должен денно и нощно думать о своем больном и ежедневно наблюдать его; все свои думы и помыслы он должен направлять на хорошо обдуманное лечение больного».
Революция в области медицины, к которой стремился Парацельс, таким образом в его представлении слагалась из перестройки самой науки, полного изменения ее преподавания и глубокой переделки сознания и нравственных качеств врачебного сословия. И то, что мы знаем об этом человеке, подтверждает, что в своей врачебной деятельности он проводил в жизнь те этические принципы, которые он стремился привить всему врачебному миру.
Надо думать, что энтузиазм, горевший в нем, его простые манеры, любовное отношение к больным не мало способствовали его популярности в Кольмаре и его окрестностях.
Кольмар был на стороне старой веры, реформация не завоевала его. Как раз в этом году правители его заключили договор с базельским епископом, по которому город обещал предоставлять римскому духовенству охрану и защиту. Эти взгляды кольмарских правителей не помешали Гогенгейму сблизиться с ними; позднее двум наиболее видным из них — Иерониму Бонеру и Конраду Викраму — посвятил он свои сочинения.
Но Гогенгейму не сиделось на одном месте. Во второй половине 1528 года он переселился в Эслннген, где жили его родственники. Рассказывали, что в их доме он создал лабораторию, в которой предавался неизвестным работам.