— Кто такие? — сурово спросил генерал. — Вы отдаёте себе отчёт?..
— Неважно, кто мы такие, — сидевший рядом с ним протянул тонкую папку. — Завтра утром отдайте документы Андропову. Это в ваших интересах.
Они ушли так же быстро, как появились. Чебриков попытался рассмотреть их, выйдя из машины, но вечерние сумерки и тусклый свет фонарей освещения не дали такой возможности. Генерал, было, дернулся то в одну сторону, то в другую, а потом махнул рукой и вернулся в машину. Шофёр уже пришёл в чувство и морщился, потирая шею.
— Это не хулиганы, товарищ генерал. Извините…
— Да ладно уж.
Чебриков и так понял, что работали спецы. Только откуда они взялись?!
— Как самочувствие? Везти машину сможешь?
— Да. Сработали аккуратно. Снегом лицо протру только…
Вернулся адъютант. С гордостью показал торт.
— Береги, Дима. И дай мне телефон.
Когда «Волга» вырулила на шоссе, Чебриков просмотрел документы в папке и позвонил:
— Привет. Извини, что поздно. Нужно немедленно встретиться. Ты же знаешь, где живёт моя тёща.
На немой вопрос адъютанта генерал рассержено махнул рукой.
Чебриков звонил своему приятелю — генералу Евгению Питовранову. Тот ещё в конце семидесятых создал спецрезидентуру КГБ, назвав её «Фирма», которая работала под крышей Торгово-промышленной палаты СССР и специализировалась на получении информации от западных бизнесменов, заинтересованных в контрактах с Советским Союзом. От бизнесменов «Фирма» перешла к установлению контактов с видными западными политиками.
Тут и произошёл контакт с одним очень влиятельным и информированным политиком в США. Как «Фирмачи» зацепили его, Питовранов никогда не рассказывал, но политик стал давать сведения, представляющие огромную важность. Эти сведения, конечно, перепроверяли по нескольку раз, но проколов пока ещё не было. И Питовранов очень гордился этим.
В документах, что получил Чебриков от неизвестных людей в машине, было всего два эпизода. Первый — в руках ЦРУ оказались схемы развертывания сороковой армии в Афганистане и планирование основных ударов её войск по моджахедам. И указан канал связи, по которому эти планы ушли из СССР. Второй — через кого ЦРУ получило за границей документы.
— Жень, — передал Чебриков на кухне у тещи документ Питовранову. — Мне нужно в самый короткий срок это проверить.
Генерал махнул рюмашку коньяка, развернул листок и прочитал. Вернул документ обратно, усмехнувшись.
— Проверять ничего не надо. Мы давно знаем фигуранта.
— Так что же вы молчите?! — удивился Чебриков.
— Вить, а ты чего хочешь? Андропов давно в курсе.
— Как?! — ещё больше удивился Чебриков.
— А вот так. Еще перед Олимпиадой я выходил с докладной к Андропову. Материалов на фигуранта — выше крыши!
— А что Андропов?!
— Он ходил с этим к Брежневу, и знаешь, какой был ответ Леонида Ильича? — Питовранов изобразил речь генсека. — Член Ревизионной комиссии КПСС — власть! Врагом быть не может!
Генерал выпил ещё рюмку коньяка.
— Андропов при мне порвал докладную. К нему подошёл Суслов и много чего намекнул, — он со стуком поставил рюмку на стол. — Ищите здесь каналы передачи, Витя. И режьте их нещадно. А то «за бугром» уже наглеть стали. Смеются нам в лицо. На переговорах мы ещё не знаем цены по контрактам, а там уже все посчитано. Представляешь?! Три часа сидим и цену обсуждаем, а нам потом с ухмылкой тычут данными, мол, мы уже всё знаем, но ради смеха торгуемся. Нас уже не уважают, Витя! За дурачков считают… Как в сказке, ей богу! Иванушки-дурачки, ёпрст!
Среди ночи на дачу Андрея Викторовича приехал Трофимов. Старшина сильно стучался в дверь веранды, пока заспанный Ткачёв не открыл.
— Товарищ генерал, тяжело ранен генерал-лейтенант Трефилов. Велено срочно привезти вас к нему!
Андрей Викторович спешно оделся и выбежал к машине. Старшина рванул «Волгу» с места, подняв колесами снег с землей.
— Где он? — Ткачёв ерзал на сидении, ожидая, когда машина выскочит к покрытию сотовой связи.
— В госпитале. В Лефортово, — ответил Пал Палыч, выезжая на шоссе. Ткачёв удивился. От дач до шоссе они «долетели» меньше, чем за пять минут. И по неосвещенной дороге. До этого Трофимов довозил его минут за пятнадцать, и то — по утрам.
— Ничего, товарищ генерал, — подбодрил Ткачёва старшина, нажимая на акселератор — «Волга» понеслась по шоссе, взрывая тишину рёвом мотора. — Покрышки у нас новые…
Андрей Викторович вжался в сидение, с некоторым страхом посматривая на дорогу. Машина мчалась, будто ракета, но настолько уверенной и плавной езды, генерал не ожидал. Оглянувшись, он увидел только завесу снежной пыли, тянущейся за «Волгой».
Ткачёв опомнился только тогда, когда увидел промелькнувшую над машиной эстакаду МКАДа и пост ГАИ. Трофимов слегка снизил скорость, но тут же вывел «Волгу» на разделительную черту и включил синий маяк.
Когда подъехали к госпиталю, Андрей Викторович грузно выбрался из машины — его немного пошатывало и подташнивало.
— Товарищ генерал, простите, — заметил его состояние старшина. — Я вам помогу.
Когда они зашли в приёмный покой, навстречу вышел дежурный.
— К генералу Трефилову, — показал своё удостоверение Ткачёв. — Проводите.
Анатолий Романович лежал в отдельной палате, под наблюдением медсестры. Ткачёв быстро подошёл к нему.
— Товарищ генерал-лейтенант?
Трефилов медленно открыл глаза, облизнул пересохшие губы. Властно указал пальцами медсестре на выход. Она продолжала сидеть.
— Пошла вон, — тихо приказал Ткачёв. — И в палату никого не пускать. Кто зайдёт — я тебе голову оторву!
Проводив взглядом испуганную медсестру, он встал на колени рядом с койкой Трефилова.
— Андрей, — прошептал едва слышно Анатолий Романович. — Я не успел… У меня в сейфе, в кабинете документы для тебя. Возьми их немедленно! Слышишь, немедленно! Любой ценой… Ключ у секрета…
Генерал-лейтенант захрипел, мучительно повёл головой в сторону и… затих.
— Сестра! — крикнул Ткачёв.
В палату вбежали медики, и Ткачёв, пользуясь суетой, вышел в коридор. Встретил старшину.
— Тут есть телефон-автомат?
— В здании нет. Только на трамвайной остановке, на углу улицы.
Андрей Викторович побежал на выход, Трофимов не отставал.
Найдя на улице телефон-автомат, Ткачёв набрал номер и сказал в трубку:
— Через полчаса встречаемся на нашем месте. Выпьем пива, пожалуй…
Ткачёв послал Трофимова с заданием, а сам поехал в Управление на метро. Люди с удивлением разглядывали взъерошенного мужика в генеральской шинели и синими петлицами. На выходе из «Кузнецкого моста» его остановили милиционеры, но увидев удостоверение, только испуганно спросили:
— Помощь не нужна, товарищ генерал?
— Телефон нужен…
Его провели в комнату милиции. Попросив всех выйти, Андрей Викторович набрал номер своего секретаря.
— Жевнов, запри дверь и подходи к кабинету Трефилова. Жди меня там. Кто спросит, скажи — ждешь Трофимова. Возьми какой-нибудь конверт в руки… и оружие. Но чтобы пистолет никто не видел. Выполняй!
Поблагодарив милиционеров, Ткачёв пошёл в здание Управления. Он вспомнил, что год назад так же петлял по подземным переходам, облицованным коричневой плиткой. И почему-то с того дня жизнь его круто изменилась.
Жевнов ждал генерала, прогуливаясь по коридору. Ткачёв призывно махнул ему рукой и резко свернул в приемную Трефилова. В приёмной сидели два офицера. Один из них встал, и вытянул руку в упреждающем жесте:
— Кабинет опечатан, покиньте приёмную.
Ткачёв встал и, дождавшись, когда войдет Жевнов, попросил:
— Позвоните Председателю. Я здесь по его поручению.
Офицеры неуверенно переглянулись, и Андрей Викторович понял, что Андропов не отдавал приказа опечатывать кабинет Трефилова. И вообще, у Анатолия Романовича была секретарь.
— А где Элла Аркадьевна?
Офицеры опять переглянулись, и генерал увидел едва заметный кивок одного из них. Ткачёв резко шагнул к стоящему офицеру и мощно ударил того в живот. Другой сделал попытку подняться, но замер под пистолетом Жевнова.