Пленник удивленно моргнул.
— А теперь иди. Только не заходи в кишлак. Не надо, — тихо приказал генерал.
Узбек, затравленно посматривая на него и на Кума, поспешил. В темноте зашуршали камни под его подошвами. Кум кивнул бойцам и те неслышно пошли вслед.
— Навестим ишана? — командир группы вопросительно взглянул на Ткачёва.
— А, пожалуй, — согласился тот. — Это будет веским аргументом, если куратор проигнорирует предложение. Не зря же мы сюда поднимались!
Джамол держался дольше связного, но под давлением Кума не устоял. Выдал и схрон со взрывчаткой и написал покаяние под диктовку Ткачёва с кучей орфографических ошибок
— И что с ним делать? — сморщился Кум, почёсывая костяшки пальцев — Потащим с собой?
Ткачёв молча отмахнулся, показывая, что Джамол ему больше не нужен.
Утром, на площади Ленина к Ткачёву подошёл человек. Генерал смерил его удивлённым взглядом, комкая газету.
— Не ожидал, что вы откликнитесь на моё предложение.
Это была ничего не значащая фраза, и по идее должна была расположить к продолжению беседы.
— И что вы хотели?
Мужчина в длинном пальто и сдвинутой на лицо шляпе, держался довольно уверенно. Собственно бояться было нечего — у Ткачёва не было подтверждающих фактов, да и генерал не собирался это скрывать.
— Хочу предложить вам обмен.
— И чем будем меняться? Газетами?
Генерал мимолётно усмехнулся.
— Нет. Вы прекращаете на время здесь суету. А я закрываю глаза на то, что вы хотели сделать.
— Оригинально, — хмыкнул мужчина. — И на какое время?
— До середины апреля…
Мужчина склонил голову, словно раздумывал.
— И как вы подтвердите своё предложение?
Ткачёв протянул загадочному собеседнику газету, в которую вложил сложенный лист копии покаяний ишана.
— Я понимаю, — сказал он. — Вам нужно время, чтобы посоветоваться с товарищами. Недели хватит?
— Вполне. Через неделю в это же время на этом месте.
«Видимо, их здорово припекло», — думал Ткачёв, провожая взглядом незнакомца. — «Слишком быстро они согласились».
Он рассматривал вариант, если на встречу придут люди из КГБ Узбекистана. Ну и что? Даже если его фотографировали, то на снимке будет передача газеты «Правда». Если бы хотели компромата, то Ткачёва взяли бы при самой передаче. Запись беседы вообще и о чём не говорит. К нему явно подходил человек от куратора ЦРУ. Даже если куратор захочет генерала подставить перед своими, то у него тоже ничего нет. Как и нет самого ишана. Зато есть письменное признание в том, что покушение на Брежнева планируется на авиационном заводе имени Чкалова.
Неделю ждать не пришлось.
Ткачёв не удивился тому, что его встретили раньше оговорённого срока. Не удивился и тому, что люди из ЦРУ довольно свободно чувствовали себя в Узбекистане. Местное КГБ было больше озабочено личной охраной Рашидова, нежели наблюдением за действиями иностранных граждан.
Когда генерал вышел из части, чтобы прогуляться на сон грядущий и подумать в тишине, к нему незаметно подошёл человек.
— Мы подумали над вашим предложением и решили принять его. Правда, с небольшим встречным условием, — услышал Ткачёв тихий голос. — Прошу вас, не оборачивайтесь.
— Ладно, — кивнул генерал. — Что за условие?
— Мы анализировали ваши действия и пришли к выводу, что вы ведёте какую-то свою игру. Нам бы не хотелось, чтобы в этой игре упомянули нас. Мы понимаем, что у вас есть документы, подтверждающие наше присутствие, и предлагаем отдать их, — монотонный голос незнакомца шуршал, как опавшие листья под ногами.
— Это неравноценный обмен, — спокойно ответил Ткачёв. — Я не вижу гарантий вашего выхода из игры.
Человек молчал, видимо, раздумывал.
— И какие гарантии мы должны предоставить?
— Вы, наверняка, вели разработку в регионе. Меня интересуют документы, касающиеся…
Генерал хотел назвать имя, но повременил. И незнакомец вынужден был первым открыть карты.
— Ахмаджона?
В принципе, имя здесь распространённое, и риска не было, и Ткачёву дали понять, что в курсе его действий.
— Да, — согласился генерал. — И я не буду ссылаться на вас.
— Но нам нужно прикрыть свой отход. Документы по Ахмаджону будут, хоть и мизерной, но компенсацией в глазах нашего руководства. У нас, хотя бы, будет оправдание…
Незнакомец заговорил эмоционально. Ткачёв чувствовал его нервы в этом отчаянном признании.
— Послушайте, — поднял ладонь генерал. — Вам нечего будет бояться. И оправдания в виде того, что я вам передам в оригинале, будет достаточно. Просто… не мешайте мне.
Теперь молчание за спиной Ткачёва длилось долго. И генерал решил подсказать:
— Мои действия, вкупе с вашими документами и будет оправданием ваших действий. Ну, а русская душа непредсказуема.
— А где гарантии того, что у вас получится? — наконец, незнакомец понял слова генерала.
— Ну, у вас уже точно ничего не получится. Времени не хватит. И в случае неудачи вам грозит полный скандал с отставкой. И это в лучшем варианте.
— Вы хотите сказать, что моя судьба в ваших руках?!
— Абсолютно. И в случае моей удачи вы будете у меня в долгу. Узнать, кто вы, не составит труда…
— Вы нагло пользуетесь моим безвыходным положением, — хохотнул незнакомец.
Ткачёв театрально развёл руками.
— А что делать…
— Хорошо. Я согласен, черт вас побери! И когда меняемся?
— После того, как всё закончится. Мой человек найдет вас.
— Даже так?! — не поверил незнакомец.
— А вы думали? — усмехнулся Ткачёв. — Я же на своей территории. И помните — мы договорились. Как себя оправдать я уж найду…
Приготовления к прилёту в Ташкент Генерального секретаря ЦК КПСС начались загодя. Райкомы и парткомы мобилизовали всех, чтобы встреча проходила на должном уровне партийного пафоса — упаси аллах, если Леониду Ильичу не понравится! Плакаты с призывом в светлое будущее писались и рисовались сотнями, подкрашивалась облупившаяся краска на фасадах, строились трибуны для выступлений.
— Викторыч, ты был прав, — сказал Хмель, переводя дух — в Ташкенте заметно потеплело. — Трибуну для встречи генсека на заводе поставили в сборочном цеху. Вот посмотри…
Агент нарисовал схему и указал расположение трибуны. Проход к ней шёл между двух корпусов строящихся лайнеров.
— Слушай, — задумался генерал. — А как эти махины держаться на полу?
— На специальных кронштейнах. Рядом с корпусами самолетов сборочные леса в три этажа.
Ткачёв сообразил быстро.
— Хмель, наша задача будет в следующем…
Андрей Викторович не сомневался, что куратор из ЦРУ преподнесёт ему «сюрприз» и даже надеялся на это.
Ночью двадцать четвёртого марта Ткачёва срочно вызвал к себе командир части.
Полковник выглядел растерянным и потерянным, передавая телефонную трубку генералу.
— Слушаю, Ткачёв…
— Андрей Викторович, — послышался слегка раздраженный голос Андропова. — Мне тут передали документ. Написано, что какая-то ерунда произойдёт на авиационном заводе имени Чкалова. Вы, там, на месте что-то знаете об этом? А если знаете, то почему не докладываете?
— Юрий Владимирович, мне пять минут назад тоже попал в руки документ. Я как раз его читаю, — соврал Ткачёв. — Вы меня просто опередили. Виноват…
— Понятно, — уже более спокойно произнес Андропов. — И что вы думаете по этому поводу?
— Думаю, что не стоит сбрасывать это со счетов. И посоветовать обратить внимание на этот факт начальника личной охраны. На заводе, скорее всего, будет много народу. Это хороший шанс затеряться в толпе. Может быть, мне с группой стоит подстраховать местных коллег?
Андропов раздумывал с минуту.
— Подстрахуйте. Но незаметно.
Связь прервалась.
Ткачёв улыбнулся. Андропов понял замысел Ткачёва и дал добро. А подстраховать все же стоило — эти ЦРУшники не умели держать слово. И придётся операцию страховать, опасаясь их вмешательства. Потом и ЦРУ достанется…