Зажигается свет, некоторое время все сидят молча.
Руслан первым нарушает тишину:
— Да, киноленты прошлых лет… Огорчение одно. Кстати, мы там все время спорим, вы заметили? О чем, интересно?
Все вздыхают, начинают вспоминать, о чем шли споры, а Руслан, улучив момент, тихонько увлекает меня на балкон.
— Слушай, — говорит он, — Лешку-то мы забыли позвать?
— Надо позвать.
— Тогда придется приглашать и Якушевых.
— Ну не приглашай.
— Да нет, — рассуждает Руслан, — отбросим все счеты, обиды, позабудем всех черных кошек, а? Все-таки — старые наши товарищи, другой отсчет, верно?
— Верно, верно.
— Что с тобой? Скисла?
— Наоборот.
Руслан кивает понимающе, говорит со вздохом:
— Да, киноленты прошлых лет… Впечатляет… Кстати, этот парень… ну, этот твой Курпенин… Где он сейчас? Как-то он отбился от нас от всех, отошел…
— Кто? А, Курпенин… Не знаю.
— Жаль, ведь не без способностей человек. Гитару ты его, конечно, помнишь?
— Ну еще бы.
Стоим, оперевшись на железные перила, смотрим вниз. Сумерки подступают медленно, с предательской вкрадчивостью. В доме напротив, словно по цепной реакции, вспыхивают окна, в них движутся, живут фигурки людей.
— Наверное, до сих пор еще мечется, — продолжает Руслан. — И что интересно… Он ведь как-то весь там и остался в наших вечеринках… Все переросли, а он остался…
— Это точно. Все переросли.
— Скажи, ты любила его?
Вопрос несколько неожиданный, на него трудно ответить сразу. Руслан следит за мной с веселым любопытством.
— Ну не знаю. Наверное, — наконец откликаюсь я. — А ты что, ревнуешь?
— Ужасно. — Он напускает на себя серьезный вид, впрочем, тут же возвращается к реальности: — Пойдем, а? Объявим. Пусть тайное наконец станет совсем явным…
Мы входим в комнату, и Руслан провозглашает:
— Минутку внимания, если можно. Пятого сентября сего года предполагаются торжества и массовые гулянья в честь Межниковой Ирины и Шавернева Руслана, сочетающихся законным браком…
Друзья-товарищи начинают нестройно аплодировать.
— Наконец-то! Надумали…
— И чего тянули?
Руслан продолжает свою речь:
— Всем присутствующим надлежит прибыть к шести вечера. Форма одежды — праздничная.
…Всей нашей шумной компанией спускаемся в скоростном лифте.
— Надо чаще видеться.
— Подумать только — живем в одном городе!
— Давайте по мере возможности не пропадать…
Подрагивая, лифт возвращает нас из заоблачной выси… Стоим плотно, впритирку.
Меня прижало к стенке, к клавишам с номерами этажей, к красной, режущей глаз кнопке с надписью «стоп». Помешкав, я нажимаю ее… Лифт вздрагивает, останавливается.
— Кажется, приехали, — говорит Руслан.
Но двери не раскрываются, а на табло над дверью замирает цифра десять…
— Да нет, видишь, десятый только… Кто-то нажал нечаянно…
И уже тянется рука, надавливает на клавишу хода…
Снова едем. Ощущаем скорость по мерным толчкам… Девятый этаж, восьмой… И тут я снова нажимаю на красную кнопку…
— Слушайте, братцы, кто там, а?
— В смысле?
— Да нажимает кто-то кнопку, явно. Мы опять стоим!
— Это я нажала.
— Зачем?
— Просто так.
Смех, оживление. Кто-то предлагает:
— Может, покатаемся?
Дальше все происходит так: стоит лифту двинуться, как я с завидным упорством тянусь к облюбованной красной кнопке… и мы останавливаемся.
— Ладно, Ирка, перестань. Что с тобой?
— Ребята, кто-нибудь отодвиньте эту фанатичку от кнопок…
Мы опять едем. Подруга Альбина протискивается ко мне, заглядывает в лицо:
— Ты чего такая бледная?
— Какая?
Мелькают на табло цифры. Шесть, пять, четыре… Уже четыре!
— Тебе нехорошо? — спрашивает Альбина.
— Почему? Хорошо. Очень хорошо.
Тянусь, тянусь что есть силы и дотягиваюсь… Нажимаю.
Руслан решительно оттирает меня в сторону, надавливает на «ход». Лифт ни с места. Стоим! Застряли на четвертом этаже…
— Так, привет. Этого еще не хватало…
— Нажми еще раз.
— Нажимаю.
Все сбиваются в угол, поближе к кнопкам, дают друг другу советы. А я с невозмутимым видом отхожу в сторону на освободившееся пространство.