Сталин: Товарищ Иванов, вы знаете, что идет война?
Иванов: Так точно, товарищ Сталин, знаю.
Сталин: А вы знаете, что наши бойцы и командиры, не щадя себя, защищают Родину?
Иванов: Знаю, товарищ Сталин.
Сталин: Чтобы они успешно выполняли боевые задачи, их надо обеспечить всем необходимым, в том числе командиров — биноклями. Это вы знаете?
Иванов: Так точно, знаю.
Сталин: А вы, товарищ Иванов, знаете, что на фронте недостает биноклей?
Иванов молчит.
Сталин: А кто, товарищ Иванов, у нас отвечает за производство биноклей? [50]
Иванов: Я, товарищ Сталин.
Сталин: А какой у вас план и выполняете ли вы этот план?
Иванов: План — 40 тысяч в месяц, но поставщики несвоевременно доставляют комплектующие, поэтому…
Сталин (перебивает): Если через месяц ваш завод не будет выпускать пятьдесят тысяч биноклей, мы к вам лично примем меры. Идите, товарищ Иванов.
Директор ясно представлял, что подразумевал Сталин, говоря о «мерах» (да еще в военное время!). Он прямо из Кремля «рванул» по заводам, которые поставляли комплектующие для сборки биноклей, и там чуть ли не падал на колени перед коллегами-директорами: «Братцы, выручайте! Сталин сказал — если не выполню план, он примет ко мне меры!» И добавлял: «Думаю, примет меры не только ко мне, но и к вам — на фронте недостает биноклей!»
Через месяц Иванов по телефону докладывает: «Товарищ Сталин, завод выпустил 70 тысяч биноклей вместо 40 тысяч по плану и 50 тысяч, потребованных вами».
Сталин: «Вот так и работайте, товарищ Иванов. — И, помолчав, добавил: — Пока работайте».
Иванов всю войну думал, что означало слово «пока»: то ли оно сказано вместо «до свидания», то ли это обещание еще раз вернуться к вопросу о биноклях. А сборочный завод, как и заводы-поставщики, работал отлично.
И еще. Рассказывали, как из кабинета Сталина в приемную выскакивает немолодой мужчина, вытирая платком пот с лысины, и, ни на кого не глядя, говорит: «Ух, этот усатый!» — и бросается к выходу. А в кабинет входит очередной посетитель и, доложив о своем прибытии, мнется у двери.
Сталин: «Вы хотите что-то сказать, товарищ Петров?» [51]
Петров: «Да, вот передо мной вышел гражданин и сказал весьма нелестные слова».
Сталин вызвал Поскребышева и сказал: «Верните товарища Сидорова». Сидоров еще не успел выйти из здания, охрана его вернула. Он докладывает: «Товарищ Сталин, по вашему распоряжению прибыл».
Сталин: «Выйдя из моего кабинета, вы что-то сказали. Повторите эти слова».
Сидоров: «Действительно, я сказал: „Ух, этот усатый!“»
Сталин: «Кого вы имели в виду?»
Сидоров: «Конечно, Гитлера, товарищ Сталин».
Сталин: «А вы, товарищ Петров, кого имели в виду?.. Как вспомните — скажите».
Таких баек ходило немало, но все они были пронизаны добрым юмором, шуткой, всегда были уважительными по отношению к Сталину. Его авторитет был непререкаем.
Говоря о Сталине, нельзя не вспомнить о характеристике маршала Жукова в книге «Воспоминания и размышления» (М., 1995, глава 10). Сразу замечу: «зигзаги» в судьбе Жукова давали ему право на неоднозначное отношение к Сталину. Ведь именно тот снял его с должности первого заместителя министра обороны, главкома Сухопутных войск. И поставил на командование Одесским военным округом. Но в том-то и ценность характеристики Жукова, что он, пережив потрясение и обиду, связанные с понижением, сохранил офицерскую и гражданскую честь. О Человеке Эпохи маршал говорил правдиво.
Г. Жуков писал:
«Стиль работы Ставки — деловой, без нервозности. Свое мнение могли высказывать все. Сталин к каждому обращался одинаково строго и официально. Он умел слушать, когда ему докладывали со знанием дела. Сталин не был человеком, перед которым [52] опасались ставить острые вопросы, боялись спорить, отстаивать свою точку зрения: прошу обратить внимание — такого за ним не водилось.
Лишенный позерства, он подкупал простотой обращения. Свободная манера разговора. Способность четко формулировать мысль. Природный аналитический ум. Большая эрудиция и редкая память. Таким был Сталин. Даже очень искушенные люди, беседуя с ним, внутренне собирались, были начеку. Он говорил тихо, отделяя одну фразу от другой, почти не жестикулируя.
Сталин смеялся редко, а когда смеялся, то тихо, будто про себя. Ценил остроумие и шутку. Писал, как правило, сам, читал много, был широко осведомленным человеком в разнообразных областях. Плюс поразительная работоспособность, умение быстро схватывать материал.
Он обладал сильной волей, а характером — скрытным и порывистым. Обычно спокойный, рассудительный, иногда впадал в раздражение. Тогда ему изменяла объективность, менялся буквально на глазах: бледнел, взгляд становился тяжелым, жестким. Мало было смельчаков, способных выдержать гнев Сталина, отпарировать его удар.