Виктор. Не старый.
Долорес. Мой тоже не старый, но, по сравнению с твоим, он дедушка. Ты знаешь, что у тебя отец вылитый Марлон Брандо?
Виктор. Не знаю.
Долорес. Можешь мне поверить. (Подходит к перилам.) Смотри, как отсюда всё видно, внизу такого впечатления не было. Кажется – просто весь мир там!..
Виктор (громко). Пап, ты скоро?
Скворцов (в балконных дверях, прикрывается шторой). Ну подожди… Мать сказала, чтобы я этот чёртов халат надел, я его найти не могу. (Прищурясь, смотрит на сына.) Витька, тебя прям не узнать, ты чего это так раскрасился?
Виктор. Пап, здесь… карнавал. Познакомься, это Долорес. (Долорес.) Подойди, не бойся.
Скворцов. Девушка, девушка, подождите. Витька, ну я же без штанов!
Виктор (смеётся). Папа, сегодня весь Амстердам без штанов.
Скворцов. Девушка, вы меня извините… Я тут загорал на балконе…
Долорес. Спасибо, конечно, за комплимент, но я не девушка.
Скворцов. В номере темновато было, я подумал – Витина подруга…
Долорес. Я друг. (Смеётся.) Платье – это карнавальный костюм. И это – парик.
Скворцов выходит на балкон, смотрит на Долорес.
Скворцов. Все свои, что ли? Ты мужик?
Долорес. Вы так сразу о главном. Не знаю, заслужил ли я титул мужика?.. Я парень, парнишка. Зовут меня Долорес.
Опять возникает Верди. Долорес с измученным видом достаёт телефон, выключает его.
Извините.
Скворцов. Долорес? Имя вроде женское…
Долорес. В Испании Долорес женское имя, а в Мексике – и женское, и мужское. А, например, в Парагвае, там все мужчины – сплошные Долорес.
Скворцов. Понятно. Ну, Долорес так Долорес. А я Николай.
Долорес смутился под прямым взглядом Скворцова. Напряжённое молчание.
Скворцов. Для русского уха, конечно, необычное имя для мужчины. У нас в городе есть улица Долорес Ибаррури. Была такая коммунистка, пламенная пассионария… Не слышал?
Долорес. Да! Конечно! Она великая женщина! Я её очень почитаю. У нас в семье все левые. Отец левый, но у него кумир Троцкий. Я тоже левый, даже, можно сказать, в душе я коммунист. Свобода, равенство и братство!.. Что может быть прекраснее этого, правда?
Скворцов (напряжён). Да-да… У нас народ, конечно, улицу переименовал… Имя оставили, а фамилию видоизменили. В такси, например, сядешь: «Мне на улицу Долорес…» (Запнулся.) Ну, дальше я не буду никого обижать…
Виктор (смеётся). Да, папа, лучше не надо.
Долорес. Кличка? Какая? Виктор, ну мне тоже хочется посмеяться. Какая?
Виктор. Похабщина.
Долорес (подумав). Ой! Я понял! И что? Ничего обидного я тут не вижу. У неё этого вдоволь было в жизни. (Скворцову.) Знаете её историю с молоденьким французским антифашистом? Ну это такое голливудское кино!.. Французика немцы посадили, так Долорес до Сталина дошла. Так его достала, что тот Гитлеру звонил по её просьбе. Представляете? Она его из тюрьмы вытащила, а он…
Скворцов (не слушая Долорес, смотрит на сына). Витька, а ты под кого так намазался?
Долорес. Это я его раскрасил. (Смеётся.) Виктор – наш флаг.
Скворцов (мрачно). Понятно. Ну что же, весело… Мать говорила, с вами девушки собирались прийти.
Виктор. Придут. Там у нас тусовка небольшая в кафе. Мы, пап, туда слетаем ненадолго, потом вернёмся. Тут недалеко, на набережной. Просто Долорес уже изнемог от благодарных чувств, с утра рвётся быстрее тебя увидеть тебя. (Подражая Долорес.) «Я должен поблагодарить твоего падре за приглашение…» (Смеётся.) Достал всех.
Долорес. Николай Викторович, это такой подарок для меня! Вот… цветы Ларисе, а вам я хочу подарить… Сейчас…
Копается в пакете.
Я это получил скорой почтой из Мексики, потом в Хитроу пришлось сдать в багаж, поэтому столько упаковки…
Скворцов. Долорес, ты не обижаешься, что я так на имя среагировал?
Долорес. Ой, вы не первый и не последний.
Скворцов. Тогда – с именем разобрались. А вот твой внешний вид? Это ты всегда так ходишь?
Долорес (замер с пакетом). Вас что-то смущает?