— Да? — похоже, он бы охотнее поверил, что Гермиона расстроена победой Гарри в войне.
— Да. Тут нет ничего такого, чего бы я не делала раньше.
— Сомневаюсь, — рявкнул он и посмотрел на часы, но, услышав её смех, удивлённо поднял голову. — Что, однажды ночью вы с Поттером и Уизли заскучали и поменя…
— Вообще-то, — перебила Гермиона, останавливаясь вслед за ним, — я превращалась в чиновника, чтобы пробраться в Министерство, когда оно находилось под властью ваших ребят, и мне пришлось сидеть с Амб… А затем под видом твоей милой тетушки Беллатрикс проникать в Гринготтс. К счастью, у меня остался её волос после того, как она меня пытала — но эту часть истории ты знаешь.
Он и в самом деле побледнел. Его глаза немного расширились — он на секунду встретился с ней взглядом и тут же прервал зрительный контакт. Малфой переступил с ноги на ногу и поднял руку, чтобы разгладить воображаемые складки на мантии. Гермиона ожидала враждебности, жестокого и язвительного ответа. Она совершенно не рассчитывала, что Малфой отведёт глаза. Она смотрела на него в полном замешательстве, и он откашлялся.
— Грейнджер, только не облажайся, — он протянул руку, скривившись так, будто это движение оставило у него во рту мерзкий привкус.
Она заметила, что рука была левая — меченая. Гермиона вытащила из рукава палочку и крепко её сжала. Она видела воспоминания и не думала, что Малфой тащит её в ловушку. Хотя если он решится на какую-нибудь глупость, она заставит его горько об этом пожалеть.
— Если с моей головы упадет хоть один волос, я сделаю так, что у тебя не останется даже надежды на продолжение рода Малфоев.
— Мы уже обсудили это, з… — что бы Малфой ни собирался сказать, он осёкся, едва Гермиона положила свою ладонь ему на руку. И тут же сморщился так, словно неприятный привкус вернулся.
Она открыла рот, чтобы бросить ему что-нибудь язвительное, и посильнее впилась пальцами в его мантию, но они аппарировали. Гермиона закрыла глаза, считая про себя, чтобы справиться с неприятным ощущением, и, как только перемещение закончилось, глотнула воздуха. Малфой убрал руку раньше, чем она подняла веки.
Даже в три часа улица была тёмной и мрачной и казалась русской версией Лютного переулка. Проститутки призывно свистели из тени зданий, пьянчужки, пошатываясь, брели по брусчатке, копаясь в своих карманах. Какой-то человек что-то курил, выпуская фиолетовый, тошнотворно пахнущий дым — запах опалил ноздри, когда они проходили мимо. Гермиона засунула палочку в рукав выданной ей мантии и попробовала принять вид, словно вся эта улица принадлежала ей.
— Постарайся молчать, — пробормотал Малфой, ведя их к чёрной двери, в верхнем углу которой виднелась тёмно-синяя цифра «восемь».
Гермиона старалась не таращиться на снующих по тротуару людей — вряд ли бы Нарцисса стала с любопытством озираться вокруг. Но, косясь по сторонам, она с удивлением заметила, что прохожие поджимали губы и поглядывали на них с презрением. Все, от бездомного до солидного господина, держались от Малфоев подальше. Если им была знакома эта семья, что странного в том, что её члены оказались на улице, известной своей связью с Тёмными Искусствами? Гермионе казалось, будто её выставили на всеобщее обозрение: ей пришлось опустить взгляд на свои руки, чтобы удостовериться, что она не вернула настоящий облик.
Малфой, похоже, не обращал внимания ни на что вокруг: его походка оставалась ровной, а чуть выгнутая левая бровь демонстрировала высокомерие. Но когда он повернулся, чтобы посмотреть на Гермиону, она заметила костяшки, белевшие на фоне рукава мантии, и губы, пусть всего на секунду, но сжавшиеся в жёсткую линию. Он толкнул чёрную дверь и отступил в сторону. Гермиона быстро зашла внутрь, пытаясь обуздать своё мрачное предчувствие. Ей не нравилось поворачиваться спиной ко всем этим людям, и как бы ее ни нервировали такого рода места, подобные взгляды делали ситуацию просто пугающей. Она совершенно не доверяла Малфою, а в компании таких личностей у неё возникало чувство, будто она очутилась в гнезде Пожирателей Смерти. Она знала, что происходящее могло обернуться катастрофой, раз уж ближайший человек, на которого приходилось полагаться, — это Драко Малфой. Да она бы предпочла швырять камни в домовых эльфов.
Гермиона сделала глубокий вдох и напомнила себе, ради чего все эти мучения. Какой-то мужчина с длинным обвислым лицом выставлял на стол шкатулку для ювелирных украшений. Синие электрические разряды вспыхнули вокруг его ладоней, он отвёл руки от шкатулки и что-то пробормотал себе под нос. Малфой заговорил по-русски, и Гермиона резко вскинула голову в его сторону. Торговец ответил, осматривая их так оценивающе, словно они были каким-то новым артефактом в его лавке. Интересно, должен ли Малфой показать ему свою метку или сделать что-то подобное? Похоже, этот человек его узнал — Гермиона совсем не удивилась. Малфой снова что-то сказал, мужчина перевёл взгляд на Гермиону и кивнул. Она кивнула в ответ, совершенно сбитая с толку, и, прищурившись, посмотрела на Малфоя.
Если ему хоть на секунду пришла в голову мысль, что можно вести переговоры по-русски, она, не раздумывая, вырвет у него все волосы. По одному, пинцетом, при этом втирая маггловские микробы в его лысую башку. Торговец прошёл в сторону длинного прилавка, расположенного в боковой части магазина, и Малфою пришлось схватить Гермиону за руку, чтобы та не сунулась впереди него. Она закатила глаза, испытывая непреодолимое желание поставить ему подножку, но решила, что это может подождать.
Мужчина встал за прилавок, а Малфой, похоже, уловив исходящую от Гермионы угрозу, навёл на себя чары перевода. Гермиона и торговец последовали его примеру; карие глаза мужчины загорелись ярче, то ли под новым освещением, то ли от слов, сказанных Малфоем ранее.
— Матушка, прошу, покажи ему, — произнёс Малфой, и Гермионе потребовалась секунда, чтоб осознать, что слова обращены к ней. Это лишь повысило градус необычности происходящего.
Она достала из кармана небольшой деревянный ящичек и положила его на прилавок. Мужчина нахмурился, заметив гравировку на древесине, но заметно разволновался, как только Гермиона начала открывать шкатулку. Заколка лежала на чёрной вельветовой подложке — бриллиантовые цветы и хрустальные вьющиеся лозы мерцали на свету. Даже будучи подделкой, это было действительно красивое украшение. Гермиона медленно повернула ящичек к торговцу, а Малфой бросил быстрый взгляд через плечо.
Глаза мужчины невероятно расширились. Он пялился на заколку в течение нескольких секунд, а потом поднял палочку. Гермиона успела наполовину достать из рукава свою, но торговец направил палочку поверх её головы и споро наложил на дверь запирающие чары. Всего мгновение спустя он уже опять таращился на украшение и, к счастью, не заметил реакцию Гермионы.
Он потянулся к шкатулке: ладонь дрожала то ли в силу его возраста, то ли от возбуждения. Но Малфой, подцепив пальцем выступ на крышке, отодвинул ящичек.
— Полагаю, вы её узнали.
— Однозначно. Я… — кажется, мужчина сообразил, где и в чьём обществе находится, и его лицо приняло бесстрастное выражение. — Мистер Малфой, я заинтересован в этом украшении. Мне придется его проверить, чтобы удостовериться.
— Разумеется. Однако есть и другие магазины, которые бы хотели сегодня посмотреть эту вещицу, также существуют дела, требующие моего внимания. Я могу уделить вам четверть часа. Если этого недостаточно…
— О, нет. Этого хватит. Две недели назад кое-кто принёс грубую подделку. Потребовалась минута, чтобы это распознать.
Гермиона покосилась на Малфоя и заметила мельком брошенный в её сторону недовольный взгляд. Словно это будет целиком её вина, если сейчас выяснится, что артефакт — реплика. Она никоим образом не могла украсть настоящую заколку из Министерства только для того, чтобы продать её в темномагической лавке. Копия была практически безупречна — Малфой не сказал ни слова, когда вышел из туалетной комнаты. Украшение не выдержит всесторонней проверки, но за пятнадцать минут мало что можно сделать.
Гермиона нетерпеливо ждала, пока торговец накладывал на заколку бесчисленные заклинания, и пыталась перестать переминаться от нервозности и желания выбраться отсюда как можно скорее. С бешено колотящимся сердцем она наблюдала за каждым его движением, высматривая любой знак, который бы дал понять, что их уловка разгадана. Если бы глаза Малфоя не двигались, она бы решила, что её соседа обездвижили. За окнами мелькали тёмные силуэты, обрисованные тусклым наружным светом, но внутри магазина было тихо. Гермиона то и дело косилась на свои часы, отсчитывая, сколько длилась проверка и сколько прошло с того момента, как она выпила зелье. Малфой начал постукивать пальцем по прилавку — негромко, но в такт каждой секунде. И ей тут же захотелось врезать ладонью по его руке.