Удерживаясь от немедленного ответа, Гермиона запихала в рот ломтик картошки. Она не хотела тратить слишком много времени — ей нужно было искать Эстербей и растение. Но если она откажется, то лишь раззадорит любопытство друзей, а Рон опять разозлится.
— Кроме того, — проговорила Гермиона прежде, чем обдумала свою мысль, — я единственный человек, на чьём плече ты лил пьяные слёзы.
Рон застонал и, как только Гарри с Гермионой засмеялись, запрокинул голову, с мольбой взирая на небо. Но Гермиона всё же заметила, что губы Рона изогнулись в улыбке, и решила, что сделала правильный выбор. Хотелось бы на это надеяться.
— Один раз, Гермиона. Один раз.
15:57
Люди вели себя странно. Гермиона привыкла к тому, что зеваки на неё пялятся. Такое внимание стало следствием дружбы с Гарри Поттером и проявилось после окончания войны. Ей это не нравилось, но она с этим смирилась. К чему Гермиона оказалась не готова, так это к долгим косым взглядам и приглушённым шепоткам. Люди отодвигались от неё, будто она была заразна — подобная реакция вызывала беспокойство, если не сказать больше. Она уже раз десять проверила собственное отражение в окнах, но не заметила в своей внешности ничего необычного. На ней была маггловская одежда, с лицом было всё в порядке, и она сама не производила впечатление ни грабителя, ни серийного убийцы.
Люди гораздо дружелюбнее общались с Анабель, поэтому Гермиона отправила на расспросы её одну. С ней самой за прошедшие полтора часа никто не проговорил и пары секунд, за исключением подростка, курившего возле местного рынка. Тот факт, что Гермиона даже толком не знала, что именно она ищет, только усугублял ситуацию. Она поспрашивала о предсказателях будущего — что никак не способствовало улучшению отношения к ней, — а в округе не было антикварных магазинов. Гермиона поинтересовалась, не происходило ли в городе что-нибудь интересное или странное, не встречались ли местным жителям люди, выделявшиеся на фоне остальных — в ответ либо её совершенно игнорировали, либо многозначительно косились, а один маленький мальчик и вовсе ткнул в неё пальцем. Складывалось впечатление, что поиски зашли в тупик.
— Грейнджер, ты пугаешь детей.
Гермиона прекратила попытки приятно и спокойно улыбаться и посмотрела на Малфоя. Мимо него пробежала маленькая девочка, и её грязная ладошка оставила след на его чёрных брюках — его ухмылка сменилась выражением отвращения, и он убрал пятно взмахом палочки. Гермиона изумленно на него уставилась.
— Ты не можешь тут так делать!
— Я могу делать так, где только пожелаю, — огрызнулся он. — Только потому, что твои сородичи верят в то, что могут что-то запрещать моим людям…
Гермиона рассмеялась:
— Что? Это что ж даёт тебе право управлять миром? Чт…
— А что даёт право тебе накладывать такие ограничения?
— Власть портит. Наши люди…
— В этом мире нет ничего нашего. Есть твоё и моё. Возможно, существуют какие-то вещи, которые ты пытаешься присвоить, но они всё равно принадлежат мне.
— Ух ты, Малфой! Война так тебя ничему и не научила, верно? — и снова перед глазами возникли пол, Крэбб, Крэбб и дрожь. Но, очевидно, он так и не разобрался в сути вещей. И наверняка винил их.
— Ты ни черта обо мне не знаешь, — прошипел он, делая шаг к ней. — Война проехалась по всем. И ты не имеешь ни малейшего представления, какой она была у меня.
— О, пытки людей, лобызание ног Волдеморта и манипул… К слову, о манипуляциях! — Гермиона обвиняюще ткнула пальцем в его сторону и огляделась: они стояли достаточно далеко от любопытных глаз местных жителей. — Что ты сделал?
Его поведение и угрожающая поза тут же изменились: он выпрямился, а злость на лице уступила место самодовольному триумфу. Малфой наверняка был одним из тех типов, что страдали раздвоением личности. Она слышала, такое случалось, если человек переживал травматичный опыт. Детство, проведённое рядом с Люциусом, необходимость иметь дело с самим собой — да у него должна быть дюжина таких личностей.
— Честная игра. Я так много работал, а ты всё испортила. Ты не смеешь даже заикаться о манипуляциях и подковёрных играх.
— Это твой профиль, — фыркнула она. — Ты тоже пытался меня обхитрить.
— Очень слизеринский поступок, Грейнджер. Но, полагаю, он тебе мало чем помог, — Малфой обвёл рукой вокруг себя. — Учитывая твоё бедственное положение здесь.
Гермиона улыбнулась и пожала плечами.
— Может быть, а, может, и нет. И всё же, что ты сделал?
Он посмотрел на неё с невинным видом, который настолько плохо вязался с его характером, что Гермиону чуть не стошнило.
— Я лишь завёл друзей среди местных, — будничным тоном отозвался он, а потом презрительно ухмыльнулся. — Отличная компания.
Она раздраженно на него посмотрела и медленно покачала головой.
— Однажды вся твоя ложь вернётся к тебе и аукнется… Ой, подожди… — она сладко улыбнулась, а он ответил ей неприязненным взглядом. Сжал губы в тонкую полоску, усмехнулся и зашагал прочь.
Мерзкий мелкий хорёк.
Она понятия не имела, как это удалось Малфою, но он каким-то образом внушил местным жителям нежелание с ней общаться. А не имея возможности поговорить, она ничего не могла сделать. Оставалось только надеяться, что успеха добьётся Анабель. Иначе им придётся вернуться, предварительно нанеся на Гермиону чары гламура, а всё для того, чтобы официально отмести эту зацепку, как фальшивку.
Гермиона развернулась, чтобы отправиться на поиски своей напарницы, но замерла — у неё за спиной стояли два полицейских. Улыбнувшись, она сделала попытку их обойти, но тот, что был пониже ростом, поднял руку. В голове промелькнула мысль воспользоваться для побега магией. Но вмешательство Министерства для расследования несанкционированного применения магии в маггловском городке, да ещё и стирание памяти всем свидетелям было совершенно ни к чему.
— У нас есть к вам несколько вопросов, вам придётся пройти с нами.
9 марта; 9:20
Меньше чем за двадцать четыре часа Гермиона во второй раз находилась в небольшом помещении в компании официального лица. Этот новый поворот в жизни нравился ей не особо. Вчера магглы продержали её около часа, и хотя она сомневалась, что начальник выделит ей столько же времени, ситуация действовала на нервы. К тому же она подозревала, что её руководитель не станет проверять её прошлое на наличие криминальных эпизодов, допрашивать и постоянно задавать вопрос, почему она скрывается от полиции. Малфой явно осознал силу слухов и воспользовался ею, чтобы запереть конкурентку в полицейском участке и не подпустить к информации.
Он заплатит. Гермиона начнет с его бровей и парочки фурункулов, и, может быть…
— Это правда?
Определенно заплатит.
— Это был крошечный городок. Местные жители насторожились, что я задаю столько вопросов, и поползли слухи. Полиция задержала меня для допроса в качестве превентивной меры. Этот инцидент был не слишком серьёзным.
— Вы ведьма, которую во время выполнения задания Министерства Магии забрали для допроса в маггловскую полицию. Грейнджер, это могло обернуться неприятностями — так что это серьёзный инцидент.
— Понимаю, сэр. В следующий раз я буду более осторожна.
Анабель. Виноват был, по большей части, Малфой, но это случилось из-за напарницы Гермионы — человека, которому она должна была доверять. Этим же утром та побежала к начальникам департамента и доложила о небольшом происшествии. Ничего особенного не произошло, и рассказывать о нём руководству причин не было. Гермиона надеялась исключить эпизод из еженедельного отчета, но Анабель не дала ей даже дня. Будь она рядом, когда Гермиона столкнулась с Малфоем, можно только гадать, во что бы это вылилось. Ничего незаконного в том разговоре не было, но сотрудничество с бывшим Пожирателем Смерти в рамках министерского задания? Если бы Гермиона сохранила работу, у неё бы однозначно забрали расследование — и никто бы не посмотрел, как необходимо было взаимодействие с Малфоем.