Она опустилась на колени с одной стороны платформы, Драко встал с другой.
— Вряд ли здесь сказано, что делать. Это же не…
— Тогда мы будем действовать так, как того требует большинство защитных заклинаний. Драко, если ты убьёшь нас, задавая слишком много…
Он рухнул на колени, отшвырнул сумку и зажал зубами кинжал. Застонав от боли, сорвал повязку, не спуская глаз с чаши. Гермиона забрала книгу, положила её на углубление и придавила ножом, не давая закрыться. Драко вытащил кинжал изо рта, и она протянула руку; на секунду встретившись с ней взглядом, он поднёс лезвие к её ладони. Зашипев на вдохе, Гермиона задержала дыхание — острие ткнулось в кожу и прошлось вдоль шрама, вдоль линии жизни; кровь обильно потекла по кисти. Гермиона выхватила у Драко кинжал — он повернул сломанную руку, подставляя ладонь.
— Просто сделай…
Он сильно недооценил её решительность в критическую минуту: Гермиона не раздумывая вонзила кончик клинка в верхнюю часть его линии жизни.
Она услышала шипение Драко, а затем треск — он сорвал кольцо. Кровь закапала; Гермиона бросила кинжал между ними и помогла Драко поставить локоть на край чаши. Упёршись локтем с другого края углубления, она обхватила его ладонь.
— Помоги мне обвязать запястья, — выдохнула она, протягивая ему конец красной ленты.
Драко схватил её, подтянул к ладони Гермионы — их пальцы дрожали, неуклюже завязывая узел. Драко надел кольцо на палец, лента повисла между прижатыми ладонями. Гермиона смотрела, как их кровь, перемешиваясь, стекает по тыльной стороне рук и сплошным красным потоком устремляется в чашу. Она встретилась взглядом с Драко, и в голове промелькнула мысль: как же далеко они зашли, раз её кровь по доброй воле Драко Малфоя проникает в его рану. Они оба опустили глаза к книге.
И заговорили одновременно. Два абзаца идеально ровных строк, но Гермиона понятия не имела, что же они произносили. Она отказывалась думать о том, что случится, если они ошиблись, если заклинание оказалось ловушкой человека, защищавшего это место, или происками магии. Она произносила слова так правильно, как только могла, и чувствовала, как внутри зарождается нечто живое. Некое гудение силы, распространяющееся от ладоней.
Кровь вытекла из чаши — Гермиона заметила алый проблеск в глубокой борозде на стене, но не осмелилась нарушить концентрацию. Они с Драко говорили в унисон и, дочитав до конца, начали с самого начала. Гудение поднялось по рукам, перекинулось на плечи и упало горячей струёй в живот. Закружилась голова; показалось, будто кожа скользит по костям.
Драко крепче сжал её кисть, и она ответила тем же; их руки дрожали. Гудение охватило всё тело, ускоряя ток крови, и воздух вокруг густо наполнился энергией. Гермиона не могла даже расслышать их голоса, ощутить собственное дыхание — широко раскрытыми глазами она вперилась в книгу. Она чувствовала силу, которой никогда не знала раньше, словно теперь могла разрушить мир одним движением руки; она стала больше солнца и неба.
Гермиона ощущала себя статичным звеном кружащейся в воздухе магии — невесомой и состоящей из миллиарда кусочков, настолько отделённых от неё самой, что казалось, будто тело исчезло. Перед глазами взлетали и взрывались белые линии; послышался низкий грохот, и Гермиона перестала что-либо различать. Ни предметов, ни света, ни красок. Гром множился, и она стала сплошной силой, существующей за пределами мысли, человечества или времени.
Жар, нарастающий и обжигающий. Словно огненный смерч, он всосал в себя миллиарды кусочков, грубо их толкнул, и Гермиона с криком осознала своё тело. Сила обернулась болью, захлестнувшей семью, восемью волнами огня; перед глазами полыхнула ослепляюще-белая вспышка. А потом всё исчезло — сила, гудение, свет, боль — так внезапно и мгновенно, будто сорвали какое-то странное одеяло.
Гермиона почти потеряла сознание — а может быть, и в самом деле отключилась. Она завалилась вперёд и упала бы, если бы не упёрлась лбом во что-то твёрдое. Организм был полностью истощён; Гермиона пыталась заставить себя осознать далёкую, туманную мысль о необходимости сохранять бдительность.
— Это сработало? — голос Драко был хриплым, треснутым, прерывистым.
— Не знаю. В конце было немного…
— Да.
Открыв глаза, Гермиона обнаружила, что прижимается лбом ко лбу Драко, и, чтобы прийти в себя, старательно сосредоточилась на серой радужке.
— В конце концов.
Протянув руку, он коснулся пальцами её челюсти.
— Нам нужно встать до того, как здесь появится Валенсий.
— Мне нужно зелье бодрости.
Драко отстранился от неё со странным хрипом в горле. Они оба посмотрели на свои руки — ладони были залиты кровью, однако кровотечение прекратилось; чаша окрасилась в алый цвет, но почти опустела. Гермиона провела глазами по борозде…
— Твою ж мать, — выдохнул Драко, отводя руку. Ему помешала красная лента, и он её разорвал.
Перед ними находился вход, проход в пещеру, которого раньше не было. Круглый проём был окаймлён тёмно-красной бороздкой, очевидно полной их крови. Взгляд Гермионы сфокусировался на единственном крошечном голубом цветке. У неё открылся рот: стебель не длиннее среднего пальца с одним тёмно-зеленым листом посередине. Два круглых голубых лепестка венчали его подобием банта, по центру колыхались крошечные желтые тычинки.
Ворча от боли в сломанной конечности, Драко выпустил ладонь Гермионы. Та, оттолкнувшись дрожащими руками, встала на ноги. Схватив охотничий нож, Гермиона шагнула на платформу и протянула пальцы в проём. Ничего не произошло, тогда она прошла в пещеру и сделала три быстрых шага к маленькому… Флоралису? Это был он? Этот крошечный…
Сзади что-то заскреблось, и она оглянулась, ожидая увидеть Драко, идущего следом, но вместо этого перед ней открылась совсем другая картина. Она застыла: рука Валенсия обхватывала грудь Драко, а кинжал — тот самый, пожирающий темномагический кинжал, который, как она думала, канул в озере, — застыл у его горла. Глаза Драко были прикованы к Гермионе, но Валенсий и высокий мужчина смотрели сквозь неё, будто не видели.
Валенсий выкрикнул её второе имя, и она покосилась на цветок.
— Джин! Джин. Думаю, тебе следует немедленно выйти.
— С Доминусом, — добавил высокий. — И, может, тогда мы его не убьём.
Боже. Сердце бешено колотилось, пока Гермиона лихорадочно обдумывала, что же ей делать. Они не станут пытаться убить Драко, пока она не выйдет и цветок не окажется у них. Руки Драко были пусты, но у неё имелся охотничий нож. Вокруг не было ничего, кроме растения — ни камня, ни палки, ни… Чёрт возьми, сумка осталась снаружи; можно было притвориться, что заклинание заставило работать палочку. Может, если она…
— Если ты выйдешь прямо сейчас, то, возможно, его горло не пострадает первым.
Гермиона наклонилась к цветку, после секундного колебания оторвала листок и сунула его в носок. Наблюдающий за ней Драко закричал — в его взгляде сквозила паника. Было ли это раньше? Неужели в лодке он вытащил листок из её носка и отправил их обоих обратно во времени?
Гермиона начала осторожно запихивать нож за пояс джинсов, но, услышав третий голос, резко вскинула голову.
— Просто забери кольцо. У него кольцо, я видел.
— Кольцо, похоже, у неё, именно так она и прошла. Нужно забрать у неё кольцо, связ…
— Джин! — закричал Валенсий, бросая предостерегающий взгляд на двух своих подельников. Как же они проглядели третьего?
Трое. Три человека. Она не могла справиться с тремя в одиночку. Гермиона натянула футболку на торчащую из-за пояса рукоятку, глубоко вздохнула, чувствуя, как в груди разъярённым зверем беснуется страх, и вышла из пещеры. Стиснув руки на животе, она оглядела троих мужчин.
— Вижу, отыскали своего друга.
Валенсий рассмеялся.
— Где Доминус?
— Не знаю. Я далеко не заходила. Может, его там и нет, — она подняла руки.
— Почему ты вся в крови?
— Где кольцо?
— У меня нет кольца, — прошептала она, шагая на платформу. Если прыгнуть на высокого, вытаскивая нож, можно…
— Как ты прошла?