— Ты вполне предсказуем, — дыхание чуть сбилось; Гермиона замерла и вытащила палочку, едва Малфой потянулся к своей.
Такая неистовая ярость, исходящей от него, была в новинку. Она привыкла к насмешкам и едким комментариям. Привыкла к выдуманному ею образу трясущихся рук и искажённого страхом лица. Она никогда не видела его в таком бешенстве и внезапно осознала, насколько он большой. Мужчина, а не мальчик, заполняющий собой всё пространство и возвышающийся над ней. Он всегда казался ей таким маленьким. Таким мелким по сравнению со стеной её гнева и силы.
— Твоё место на самом грязном дне. По крайней мере, у ног вышестоящих…
Гермиона рассмеялась холодным, царапающим горло смехом.
— Вышестоящих? Ты такой невежественный. Уверена, ты очень стараешься это проигнорировать. Но я тебя сильно удивлю, Малфой. Моя кровь полностью маггловская, и тем не менее я превосхожу тебя в магии. Это то, что…
— Ты не превосходишь меня ни в чём, кроме выписывания ответов на бумажку! Ты получила лучше оценки по большинству предметов только потому, что вся твоя жалкая жизнь посвящена сидению в книжках или ответам на вопросы в классе…
— Это…
— Твой удел — зажечь свечу, моего света хватит на целый мир. Магия — это моя кровь, сила моей жизни. Ты никогда не переплюнешь меня в этом или…
— Именно это тебе твердил твой папочка…
— Это то, что я знаю. То…
— Уверена, он так говорил, верно? Действительно оскорблял…
Его палочка впилась ей в шею, едва только её уперлась ему в грудь. Гермиона чувствовала, как тающий контроль сдерживал ярость его магии. Необузданные потоки пульсировали у кожи, будто физические прикосновения к горлу, похожие на змей, скользящих и юрких, но горячих на ощупь. Его рука дрожала, но вовсе не из-за страха, тяжёлое дыхание прорывалось сквозь сжатые зубы.
— Я бы был осторожен, — прохрипел он, и волоски на шее Гермионы встали дыбом. — Начинает казаться, что оно того стоит.
Она с вызовом прищурилась.
— Пробуждает воспоминания, Малфой? Скучаешь по людям, кричащим на другом конце твоей… — он не выдержал, отвёл палочку и врезал кулаком ей в грудь.
Взмахнув руками в поисках опоры, Гермиона упала назад. Спиной она врезалась в машину, и что бы Малфой ни собирался сказать, его прервал громкий вздох, раздавшийся рядом. Никто из них не обернулся, но Гермиона вдруг вспомнила, что они не одни. Зло втянув в лёгкие воздух, она выпрямилась. Грудь саднило, но она не собиралась доставлять ему удовольствия, демонстрируя это.
— Если ты ещё хоть раз так сделаешь, то будешь жалеть об этом всю свою жизнь, — пообещала она.
— Сомневаюсь, — огрызнулся он.
Белые вспышки, срывающиеся с кончика его палочки, походили на электрические разряды. Малфой опустил руку, и они теплыми змеями — Гермиона это знала — вились около его бедра. Они оба сверлили друг друга неприязненными взглядами; злость будто бы туманом застилала все остальные чувства Гермионы, но Малфой отвернулся первым, забрав с собой половину напряжения. Гермиона быстро огляделась по сторонам и, убедившись, что вокруг никого нет, бросила в него заклятие обезноживания.
Выхватив из кармана коробочку, она дотронулась до портключа в виде серьги, который должен был перенести её обратно в квартиру, и исчезла в сопровождении приятного звука падения Малфоя.
14 марта: 19:07
— Так что, я уверена, Анабель получит собственное задание. Для моего исследования это было лучшим решением. К тому же она должна была мне помогать, а мне помощь не нужна. Вообще-то, она хорошо восприняла эту новость. Сказала, что всё равно с гораздо большей охотой займётся не поисками растения, а чем-нибудь другим, — Гермиона пожала плечами, но всё же почувствовала укол вины при воспоминании о том, как легко Анабель отреагировала на это решение. Словно ожидала чего-то подобного. Интересно, сколько людей уже проделывали такое? Будучи теперь одной из них, Гермиона чувствовала себя ужасно.
— Ты ищешь растения? — её отец пытался казаться заинтересованным, но, судя по морщинкам на лбу, был скорее озадачен.
— Те, что могут быть опасными или очень полезными, — объяснила Гермиона, опуская вилки в соответствующий отсек посудомоечной машины.
Когда Гермиона впервые приехала домой после достижения ею семнадцатилетия, то мыла посуду при помощи магии. Маме это очень нравилось, а папа торжественно посвятил дочь в Официальные Мойщики Посуды в их доме; потом родители попросили показать им миллион разных вещей, которые теперь были ей доступны. Когда Гермиона впервые появилась дома после войны, она ни разу не воспользовалась магией — и родители, кажется, были ей за это признательны.
— Это интересная работа?
— Очень. Разумеется, мне не всегда будут давать задания, связанные с растениями. Но это моё первое дело, и оно вполне захватывающее. Если я произведу впечатление на руководство отдела, мне станут поручать более интересные задачи. В конце концов, я действительно смогу менять магическое законодательство.
Этим днём она только разобралась с последним именем из перечня слухов, которое опять оказалось пустышкой. Оставалось ещё два имени, информацию о которых Гермиона не смогла раздобыть, но она обыскала дюжину мест в магическом мире, где упоминались эти люди. Их след в маггловском мире вёл в сотни различных мест, и Гермиона решила, что ей повезёт больше, если она займётся другими пунктами своего списка вместо того, чтобы пытаться обшарить каждый из выявленных адресов. Она начала свои поиски с людей только потому, что те могли перемещаться, но в перечне значились и другие места, на которые она возлагала надежды посерьёзнее.
Гермиона больше не встречалась с Малфоем с момента их стычки у супермаркета. И очень волновалась по этому поводу. Одно дело, когда он двигался с ней след в след, но пока его не было в зоне её видимости, она не представляла, чем он занимался или насколько далеко продвинулся. Слухи поступили из чистокровных источников, так что Гермиона знала: Малфою приходилось работать с тем же списком. Она понятия не имела, где он был, но ей казалось, будто сама она действовала слишком медленно.
— Гермиона, звучит так, словно ты работаешь не только в офисе. Я помню, ты говорила, что эта работа не опасна, потому что ты будешь иметь дело с бумагами, а не с палочкой, — такой скучающий вид мама принимала только тогда, когда беспокоилась, Гермиона тут же его распознала.
— В конце концов так и будет, но сперва мне нужно себя показать. Это не так уж и опасно. Я не проверяю соблюдение законов или что-то в этом роде, — мама с беспокойством оглядела Гермиону, и та сконцентрировалась на мытье тарелки. — Даю слово. Что я не контролирую соблюдение законов, но это дело немного опасно — возможно, даже опаснее, чем полагают в отделе.
— Хорошо.
18 Марта; 4:08
Это был не самый подходящий час для посещения пещеры в Болгарии и спуска по крутой и узкой каменной лестнице. Днем ранее Гермиона выяснила, что тут толпится куча туристов и гидов, и единственным временем, когда она могла беспрепятственно сюда проникнуть, было то, когда эта достопримечательность не представляла интереса для всего остального мира.
«Озеро» в списке значилось, но до вчерашнего дня Гермиона считала эту зацепку не особо полезной. Проведя целый день за осмотром Риети — и ничего не найдя, — она столкнулась с одним пожилым человеком. Ученым. У них завязалась приятная беседа, но в тот момент, когда мужчина, не особо таясь, поинтересовался растением, ей захотелось сбежать. Оставаясь вежливым, он пытался разузнать какую-нибудь информацию, и Гермиона слишком легко скормила ему порцию бесполезных фактов. Он же упомянул Дьявольское горло и Болгарию перед тем, как в дверях маленького ресторанчика появился Малфой и Гермиона сменила тему разговора. К тому моменту, как её собеседник собрался уходить, она больше так ничего у него и не выведала.
Пещеру она обнаружила часом позже — и эта находка почти компенсировала ту безнадежность, что охватила её после неудачи в Риети.
Гермиона достигла подножия лестницы — пещера была чернильно-чёрная. Единственным звуком был шум бегущего по камням и мху водопада, разносящийся эхом вокруг. Этого она не ожидала. Вода наверняка холодная и непроглядно тёмная. Даже с Люмосом она сможет что-то разглядеть лишь на расстоянии вытянутой руки. Кто его знает, что живет в воде… Или в пещере, если уж на то пошло.