Несмотря на незначительность заявления, Малфой впервые признал в ней ведьму или воздержался от оскорблений Гарри. Гермиона вглядывалась в него в течение нескольких секунд — у Малфоя же был такой нахальный вид, словно это замечание должно было её шокировать. Что ж, ему не повезло.
— Я не балуюсь тёмной магией, я использую её по необходимости и явно без дурных намерений. Ты можешь и дальше трусить, и мы умрём с голоду, либо ты можешь спуститься, чтобы мы поскорее отделались друг от друга, — вначале Гермиона собиралась высказаться, каким же идиотом он был, но потом решила, что умеренная доброжелательность ускорит процесс переговоров. Она не хотела слишком сильно задевать его драгоценные чувства — Малфой мог оскорбиться на несколько часов.
— Обещания, обещания. Обвинения в трусости? Себя-то ты совсем не анализируешь, верно? Это кое-что проясняет. Если бы там стоял я и держал этот кинжал, ты бы не приблизилась ко мне на расстояние броска. Как же тогда назвать тебя?
— Умной, — бросила она в ответ. — Ты чувствуешь разницу между тем, когда он в моих руках и когда в твоих?
Он долго смотрел на неё, затем выпустил камень, и тот с резким звуком стукнулся о пол пещеры. Обхватив пальцами древко, Малфой взвился вверх и кинул в сторону Гермионы недовольный взгляд.
— Я знаю, в чём, по твоему мнению, заключается разница. Готов поспорить, именно потому тебя отправили в Гриффиндор, а не в Равенкло. Умные книжки, но никакого здравого смысла.
— Что? Меня отправили в Гриффиндор, потому…
— Мне плевать. Плохо уже то, что я знаю тебя. И совершенно точно я не желаю ничего знать о тебе.
Он направил метлу вниз и, пикируя, наклонился вперёд — Гермиона сердито покосилась на него.
— Это чувство взаимно.
— Чудесно. Давай покончим с этим — и не прикасайся ко мне.
— Разумеется. Я не хочу, чтобы меня стошнило.
Дёрнув головой в сторону, он посмотрел на Гермиону через плечо — она как раз перекидывала ногу через древко.
— Молись богам, если тебя на меня вырвет.
Гермиона закатила глаза к потолку, растянула губы и тоскливо вздохнула, словно об этом и мечтала. Малфой хмыкнул, подобно какой-то обезьяне, и поднял их к потолку. Гермиона старалась не выдать свой страх: с кинжалом в руке, на метле с Малфоем, высоко в воздухе, она слишком далеко вышла за рамки своей зоны комфорта. Гермиона так крепко вцепилась в древко между собой и Малфоем, что очень удивлялась тому, как деревяшка ещё не треснула. Если этот засранец что-нибудь выкинет, она стукнет его по затылку.
Потолок выглядел так, словно котёнок скрёб холм. На нём было несколько мелких борозд, оставленных пальцами, и неглубокие ямки, очевидно, выбитые камнем. Успех Малфоя был сопоставим с достижением алкоголика, который в первый день реабилитации оказался заперт в забитом выпивкой пабе. Хорошая попытка, но едва заметная и закончившаяся плохо.
Лезвие прошло сквозь почву, как сквозь масло или сливки — подходило любое противопоставление чего-то невероятно острого и чего-то смехотворно мягкого. Клинок даже не выглядел острым, но, возможно, в нём работала магия либо Гермиона жестоко недооценила характеристики лезвия или же плотность земли. Она воткнула кинжал по самый эфес и провернула. На неё саму и на метлу тут же посыпались комья земли, и Малфой подался вперёд, чтобы избежать потока грязи. Можно подумать, до этого он не пачкался.
— Сдай немного назад, я не могу…
— Если ты ещё больше сдвинешь назад свою толстую задницу, мы полетим вверх тормашками…
Гермионе пришлось сжать кулак на полпути к его голове, чтобы не сделать хоть что-нибудь. Не ударить, не врезать, не толкнуть — у неё очень сильно чесались руки. То, что её нельзя было спутать с телефонным столбом, как Пэнси Паркинсон, не наделяло её титулом жирной задницы.
— Не моя вина, что ты настолько слаб, что не можешь удержать метлу прямо.
— Не будь у тебя ножа… — прорычал он.
— Я бы и тогда с тобой справилась.
— Да? Именно так и вышло в пабе в…
— Да ладно. Ты застал меня врасплох.
Он фыркнул.
— Разве? Тебе легче, когда ты врёшь самой себе?
— Просто подвинь метлу, чтобы я могла дотянуться! Плевать, если ты немного испачка… — он дёрнул метлу назад, и Гермиона осеклась — снова пришлось вцепиться в древко, чтобы не свалиться. — Придурок.
Гермиона вырезала широкие круги, медленно продвигаясь к центру и рыхля землю. Та валилась с потолка пластами и огромными комьями; рука у Гермионы устала, и она с остервенением врезалась в почву. Всякая мимолетная пауза, чтобы отбросить волосы или дать отдых мышцам, сопровождалась нетерпеливыми вздохами Малфоя. Каждый раз, снова принимаясь за дело, Гермиона надеялась, что после следующего удара появится солнечный свет — после этого, вот после этого.
— Как ты обнаружил это место?
Малфой помолчал пару секунд — не похоже, чтобы он собирался отвечать.
— Сначала ты.
Гермиона выдохнула через нос. Очевидно, на этот вопрос ответа не будет.
— Ладно.
— Хотя это интересно: почти все те места, в которых я имел несчастье тебя повстречать, обсуждались только в определённых кругах. Этот факт и твои новые предпочтения в оружии… Неужели Золотая поттеровская девочка зависает с плохими ребятами? Уверен, ты с ними связалась не просто так, да, Грейнджер? Наверняка ты оправдала переход тем…
— Мне нет дела до твоих убогих предположений, Малфой. Я уже сталкивалась…
— Это подозрительно, Грейнджер. Интересно, а Министерство знает, чем ты занимаешься? Или Поттер и… тот, второй.
Гермиона замерла — рука упала вниз, когда сил игнорировать напряжение не осталось.
— Ты мне угрожаешь?
— А если да?
Моргнув, Гермиона уставилась на его плечо.
— Что ты собираешься сделать? Рассказать, что я сотрудничала с тобой ради получения информации в антикварном салоне? Они этого не одобрят, но и раздувать проблему не станут. Самое страшное, что может случиться — меня снимут с задания. Но подставляться ещё и самому?
— Я не сделал ничего незаконного. Твоё…
— Думаешь, Министерству понравятся твои попытки отыскать его? Незаконно или нет, но они тебя остановят.
— Чёрт, Грейнджер. Война сломала твой моральный компас? Ты говоришь о злоупотреблении властью, словно это школьный поход в Хогсмид.
— Когда дело касается Пожирателей Смерти, не имеющих собственного морального компаса, ни у меня, ни у Министерства нет никаких терзаний. Я не настолько наивна — все правительства безнравственны. А новое Министерство гораздо лучше, чем то, что находилось под ва…
— Я имею представление о вашем правительстве. Если бы я не считал, что это мне выйдет боком, то сдал бы тебя в ту же секунду, как покинул антикварный магазин, — Малфой произнёс это почти что легкомысленно, будто и не было других вариантов развития событий, и все это понимали.
— Любые уловки и манипуляции, чтобы вырваться вперёд, верно? Ты…
— Ты должна сама понимать, — прорычал он, оглядываясь на неё через плечо. — Грейнджер, не веди себя так, будто не играла в подобные игры и не обдумывала вариант заложить меня. Мы оба отлично всё понимаем, и как бы ты ни хотела соврать самой себе, чтобы продолжить чувствовать своё превосходство над другими, обмануть меня нельзя. Я знаю…
— Прошу прощения? Я не…
— Просто заткнись и рой, или я отберу этот кинжал, сброшу тебя с метлы и буду копать сам.
— Вперёд! Попробуй!
Они оба презрительно усмехались друг другу, пока Малфой не отвернулся, а Гермиона снова не занялась выкапыванием прохода. Что за заносчивый, безмозглый, плохой, эгоистичный человек! Ей так хотелось взять что-то маленькое и острое, например иглу, и воткнуть её в его дурацкое, острое ухо.
Врать себе, чтобы чувствовать, будто она лучше других? Он что, сошёл с ума? Каким оболваненным, чокнутым и психически неустойчивым нужно быть, чтобы выкинуть нечто типа присоединения к Пожирателям Смерти! Но Малфой выжил из ума — и он законченный лицемер. Это она вела себя так? И это говорит он?
— Ха! — воскликнула Гермиона, сердито покосившись на Малфоя, когда тот подпрыгнул от неожиданности.