Он медленно повернул голову, чтобы сердито покоситься на неё, она ответила ему тем же и возобновила свои усилия. Физический труд гасил раздражение, к тому же Малфой молчал. Возможно, она швырнула ему на голову чуть больше грязи, чем могла бы, но доказательств такому поступку не имелось. К тому же это было честно, учитывая то, что она была вся мокрая от пота и покрыта грязными разводами. Правая рука выглядела так, словно Гермиона запихала её в кучу грязи по самое плечо. Она чувствовала, как комки сыпались за рукава и ворот футболки, попадали в бюстгальтер и прилипали к коже. Если Малфой вякнет по этому поводу хоть одно слово, в этот раз она не станет сдерживаться.
Малфою пришлось опустить передний конец метлы и приподнять заднюю часть, чтобы Гермиона доставала до дыры. Вытянув руку, она влезла в неё по самые плечи, и вот кинжал наконец пробился на поверхность. Гермиона разразилась многократными «да, да, да» и Малфой прекратил издавать раздражительные и сердитые звуки из-за количества падающей на него грязи.
— Получилось?
— Да, да, да, — продолжала она.
— Давно пора. Я… — его перебил большой кусок земли, совершенно случайно упавший ему на голову. Он резко обернулся, качнув метлу, но Гермиона спрятала улыбку, глядя на пятно тёмного неба.
Она не представляла, который был час. Но наверняка время позднее, раз кроме темноты ничего не было видно. Гермиона почти ждала, что проклятие, которое она активировала, заставит проход зарасти; от этой мысли уставшая рука заработала ещё энергичнее, но отверстие лишь расширялось. Малфою наверняка придётся поджаться, чтобы протиснуть плечи. И нет никаких гарантий, что пролезет его гигантская голова: Гермиона, конечно, постаралась, но для такого самомнения мало что можно сделать.
— Ладно, поехали.
Малфой снизился, затем описал полукруг, чтобы войти в проход под более удобным углом. Гермиона дождалась, пока он начнет подъём, и со всей силы швырнула кинжал в озеро. Гудящее ощущение тут же прекратилось — теперь Гермиона чувствовала ещё бóльшую усталость, но крепко держалась за древко, пока они протискивались наружу. Малфой ударился плечами о стенки, хмыкнул и съёжился — Гермиона бы улыбнулась, если бы грязь не осыпалась ей на лицо.
Он отлетел всего на метр от выхода и приземлился, вставая на траву. Ноги Гермионы были гораздо короче — кончики кроссовки и пальцев лишь мазнули по траве, когда Малфой закончил полёт. Если бы она не ожидала, что он наплевательски отнесётся к её персоне, то упала бы. Вместо этого Гермиона покачнулась, впившись сердитым взглядом в его спину, поймала равновесие и на пробу произнесла очищающее заклинание. К счастью, оно сработало, но ей всё ещё требовался долгий душ. Может, даже стоит сначала принять душ, потом ванну, а потом снова душ. Гермиона чувствовала себя испачканной не только из-за грязи.
Она повернулась к отверстию, освещая его, и нахмурилась. Чем бы его закрыть? Может быть… Дыра затянулась в тот самый момент, когда что-то коснулось её бедра. Это не могло быть что-то — кто-то. Развернувшись, она посмотрела на Малфоя — тот, уже очистившись, приводил себя в порядок: засовывал уменьшенную метлу в карман и разглаживал складки на рубашке. Разумеется, прикосновение вышло случайным, но разве Малфоя не должно было сейчас тошнить или нечто подобное? Гермиона чувствовала себя странно и немного запятнанной. Взрослая её часть хотела посчитать произошедшее дурацкой случайностью и проигнорировать, а детская — заорать «гадость!» и стряхнуть заразу.
Она выбрала нечто среднее: сморщила нос и со скучающим видом посмотрела на свой почерневший носок.
— Ну… это было неприятно.
— Неприятно — это подгоревший тост. Чем бы ни было это, оно гораздо хуже.
Гермиона открыла рот для ответа, но Малфой уже ушёл.
========== Часть седьмая ==========
30 апреля; 10:30
Гермиона прижала края карты, наблюдая за тем, как на ней в лучах утреннего солнца проступает изображение. Добравшись прошлой ночью до дома, она решила, что вода, должно быть, смыла с пергамента все надписи. Она безрезультатно испробовала ряд заклинаний и, уже лёжа в полусне в кровати, вспомнила про алтарь — на грубой стене проступали очертания солнца. Едва проснувшись, Гермиона распахнула окно, впуская солнечный свет, и увидела, как на пергаменте появляется карта.
По крайней мере, эту карту Малфой заполучить не сумел. Обнаружив прошлым вечером, что свиток пуст, Гермиона, прежде чем отправиться в душ, проверила карманы. Нечаянное прикосновение к её бедру было вовсе не случайным жестом, а осознанным воровством. Она так замоталась и погрузилась в мысли об их спасении и необходимости скрыть хруст свитка, что совершенно упустила из вида первую карту. Должно быть, Малфой увидел выглядывавший из кармана пергамент, когда Гермиона повернулась к провалу в земле, и вытащил его.
Всё прошло бы великолепно, планируй она подобное развитие событий. Потеря карты не являлась проблемой — у Гермионы имелись воспоминания о ней и о двух других отмеченных местах. Проблемы могли возникнуть, если бы расположение этих точек выяснил кто-то другой. К счастью, Гермиона наложила на карту специальные чары, и без применения особого проявляющего заклятия на пергаменте красовалась карта Африки. Малфой мог разгадать этот трюк, а мог отправиться в африканские городок и деревню. Она искренне надеялась на второй вариант — так ему и надо. Возможно, при подобном раскладе она сумеет оторваться от преследования достаточно далеко.
Ежели он догадается о нужном заклинании — тоже не беда. Карта, найденная в пещере, была гораздо полней и более детальной, чем та, что Гермиона скопировала у Оливера. За исключением пещеры, на новой карте имелась только одна точка из тех двух, что были на старой — та, на которой отсутствовала пометка «Х». Гермиона доберётся туда раньше Малфоя и будет двигаться дальше.
Всего на карте было выделено шесть мест — одним из них была та пещера, в которой Гермиона побывала накануне. Всё, что ей оставалось, это вычислить координаты оставшихся пяти, и тогда, прежде чем увязнуть в этом деле ещё глубже, она, возможно, сумеет нащупать что-то существенное. Гермиона колебалась, можно ли доверять карте, особенно принимая во внимание то, что хранилось внутри свитка, но ведь её к ней привело видение. Приходилось надеяться, что карта укажет дорогу к растению. В углу пергамента виднелся странный символ — тот же, что имелся на оригинале первой карты, — но Гермиона не смогла его обнаружить ни в одной книге. Она предполагала, что это было чем-то вроде подписи человека или группы людей.
— Стримон, Опицум, Герейон, Пан… Отлично, снова горы.
2 мая; 21:09
Гарри выглядел несчастным. Это было ясно по сутулости его плеч и по тому, как он пялился на то самое место, где стоял год назад. Рон так сильно выпятил грудь, что, казалось, мог взорваться от очередного комплимента. Невилл, наверное, уже в тысячный раз взволнованно вспоминал момент, когда он выступил против Волдеморта. Луна с изумлением глазела на букет на столе. Джинни пыталась уговорить директора МакГонагалл разрешить студентам, участвовавшим в Битве, бодрствовать после полуночи; несколько их друзей пробиралось сквозь толпу в центре зала.
Что касается Гермионы, то она сидела рядом со страдающим Гарри, пила очередной бокал шампанского и смотрела на вызывающий неприятные воспоминания участок возле дверей в Большой зал. Она до сих пор не могла понять, как же ей себя чувствовать, и размышляла над тем, слишком ли быстро или медленно бежит время. Она пребывала в таком состоянии до тех пор, пока чуть ли не половина гостей не обернулась в едином порыве в сторону входа, привлекая внимание к двум светловолосым головам и демонстрируя бездну неловкости.
— Я их не приглашал, — пожал плечами Гарри, как только Гермиона взглянула на него.
— А с чего вдруг они должны быть приглашены?
Гарри сложил свою салфетку — единственная вещь, которой он занимал руки в течение последних двух часов. Не будь ее тут, он бы ещё час назад миновал стадию легкого опьянения и скрылся от публики. Он снова пожал плечами, потёр щёку и поправил очки.
— Она спасла мне жизнь.
Гермиона, моргнув, посмотрела на Нарциссу и Драко Малфоя, перевела взгляд на свой бокал, а затем опять подняла глаза на Гарри.