— Нет никакой гарантии, что если бы ты одолел его тогда…
— Это не важно. Она могла… Сколько раз…
— Я лишь говорю, что хороший поступок, совершенный ради собственной выгоды, не так уж и хорош. И я не думаю, что он гарантирует приглашение на празднование первой годовщины победы только лишь потому, что она на десять минут сменила убеждения, которых придерживалась в течение сорока лет.
Гарри откинулся на спинку своего стула, потянувшись, взял бокал Гермионы и залпом его осушил.
— Она пыталась отыскать сына. Что в этом плохого? Во всяком случае, так они говорят… Но я тут подумал: если бы она сказала, что я жив, понимая, что Волдеморт тотчас же выпустит проклятие, которое меня действительно прикончит, они бы всё равно попали в Хогвартс. Как и в том случае, когда Волдеморт не сомневался в моей смерти… Итог был бы один. Она бы нашла Малфоя так же быстро.
— Если только она не решила, что ты неуязвим.
— А зачем тогда я бы стал там лежать, притворяясь мёртвым? Она могла обоими способами добиться одного и того же. Но выбрала помощь мне. Когда они с Люциусом попали в замок, их волновал лишь сын. Плевать они хотели на всё остальное. Мне кажется, она хотела, чтобы всё закончилось. Думаю, надеялась на мою победу. И мне кажется, Малфой тоже.
Вынырнув из раздумий, Гермиона удивилась.
— Что?
— А по какой ещё причине он не выдал нас в своём доме? Особенно меня. Его семья находилась в опале, и моя поимка вернула бы им расположение. Но Малфою не было до этого дела. Там, на Башне, он опустил палочку — я тебе рассказывал. Он был там только потому, что в противном случае Волдеморт убил бы и самого Малфоя, и всю его семью. Под угрозой же смерти он пытал людей. И в Выручай-комнате приказал им не убивать н…
— Потому что Волдеморт хотел поймать тебя живым, Га…
— Так они сказали, но когда Крэбб выпустил проклятие в тебя, Малфой одёрнул его и сказал не убивать меня… Хотя заклятие мне и не предназначалось. Он не хотел, чтобы прикончили кого-то из нас, а ведь Волдеморту было плевать, что случится с тобой или Роном. Я не говорю, что Малфой мне нравится или что он отличный парень. Я лишь хочу сказать, что не знаю, что им движет.
— Возможно, он был не настолько ужасен, чтобы стать хорошим Пожирателем Смерти. Но он по-прежнему расист, и если помнишь, они поджидали там, чтобы схватить тебя и отвести к Вол…
— В Выручай-комнате? В том ее виде, который она принимает, когда человек желает что-то спрятать? У Малфоя не было такой цели, так…
— Он мог решить, что там скрываешься ты.
Гарри подхватил с проплывающего мимо подноса два бокала шампанского, подумал немного и взял ещё два.
— Не знаю. Я…
Гарри слишком много размышлял — обо всём. Словно война окончилась для них неудачно, и он восстанавливал в памяти прошлые события, пытаясь понять, что же он должен был сделать по-другому. Возможно, это был его способ справиться с войной и главной переменой в жизни, имевшей место после. Лишь несколько месяцев назад Гермиона заметила, что друг стал чаще говорить, чем сидеть в задумчивости.
Гарри начал думать о Малфое ещё раньше. До того, как закончилась война. Гермиона считала, что Гарри его жаль, но никак не понимала почему. Да, он не смог убить Дамблдора и отказался опознать их в Малфой-мэноре. Но это совершенно не означало того, что он искупил свои поступки. Он ведь мог пойти к Дамблдору. И кто знает, не привык ли Малфой к пыткам людей после того, как его увидел Гарри — и не начал ли он получать от них удовольствие. Это были лишь догадки, и пусть Гермиона не относилась к Малфою как к порождению зла, хорошим человеком она его не считала.
— Мне кажется, ты слишком много думаешь обо всём, что произошло. Всё закончилось. Наша жизнь продолжается… верно? — могло показаться, что её голос звучал так, будто ей самой необходимо услышать подтверждение.
— Верно, — могло сложиться впечатление, что ответ Гарри больше походил на вопрос.
— Нам надо найти какое-то хобби. Я…
— У меня уже есть хобби, — Гарри ухмыльнулся и поднялся, заметив, что к ним приближается Джинни. Он двинулся ей навстречу и, оглянувшись на Гермиону, вскинул брови, хулигански улыбаясь. Кажется, он забыл, что она не парень, и ей вовсе без надобности знать, чем он там занимался.
Гадость.
— Тебе надо потанцевать со мной, пока в газетах не написали о твоём алкоголизме.
— Скитер была бы вне себя от счастья, — пробормотала Гермиона и улыбнулась Невиллу — тот смотрел куда-то вперёд.
Гермиона сразу всё поняла и, повернув голову, встретилась глазами с Малфоем. Снова лицезреть его в Большом зале было знакомым, но всё же немного странным чувством. Он выглядел гораздо менее потерянным, чем в тот раз, когда она видела его в последний раз, но таким же нелюдимым. Год назад Малфои казались жертвами природной катастрофы — жались друг к другу у торца стола. Гермиона думала, что они где-нибудь спрячутся, но они остались, пребывая в состоянии шока.
В отличие от прошлого раза сейчас Малфои создавали меньшее впечатление причастности к происходящему. Они прекрасно выглядели — тёмные мантии безупречно сидели на прямых фигурах. Они стояли в одиночестве, молчаливые и почтительные, с бледными лицами, на которых застыла неловкость. Скорее всего, Малфои были здесь только потому, что пытались восстановить своё имя в глазах общественности. Гермиона же считала, что для этого потребуется больше, чем просто появление на праздновании победы. Например, десятилетие хороших поступков, смена имени и чудо.
Единственный плюс в присутствии Малфоя заключался в том, что Гермиона знала, где он находится. И он не больше неё самой мог сейчас заниматься поисками растения. Сегодня вечером она будет славить жизнь, принесённую жертву и праздновать окончание войны. Она сомневалась, что Малфой будет хоть что-то праздновать, но пока он горюет на почтительном от неё расстоянии, это терпимо. Гермиона заметила, как он передал матери бокал шампанского, наклонив голову, что-то шепнул и снова встретился с ней взглядом. Он выгнул бровь в качестве приветствия, Гермиона ответила ему тем же жестом и снова посмотрела на Невилла.
— Потанцуем?
— Да.
23:28
Издалека, да ещё при скрывшейся луне, она решила, что это новая статуя — так неподвижно он стоял. Луна вышла из-за облаков, Гермиона различила лицо Малфоя и подняла глаза, следуя за его взглядом. Астрономическая башня — она инстинктивно посмотрела на подножие, вспоминая.
Она их ненавидела. Ненавидела то, кем они были, что натворили и как испоганили это место. Когда-то Хогвартс являлся для неё символом всего чудесного, что имелось в её жизни. А теперь она не могла перестать смотреть и ненавидеть то, о чём он ей напоминал.
— Я думал… — если бы можно было выпрыгнуть из собственной кожи, Гермиона бы так и поступила.
— Боже! — воскликнула она. — Не подкрадывайся так ко мне!
Малфой слишком веселился, а ведь на ней были туфли с очень острым носом.
— Я по меньшей мере в десяти метрах от тебя. Как я могу подкрадываться? Легко пуг…
— Ты был вон там всего секунду назад. Ты…
— Подглядываешь за мной?
— Преследуешь меня?
— Я бы скорее отрезал себе палец и медленно истекал кровью.
— Малфой, что за пустая трата крови. Хотя бы убедись, что она будет литься в ведро, тогда твоя мать сможет пожертвовать её нуждающимся.
— Пытаешься заполучить немного чистой крови, Грейнджер?
— Я бы предпочла…
— Трахнуть тролля? Знаю.
О, но если она метнёт свою туфлю вот так…
— Ты отвратителен.
— Грейнджер, это твои фантазии. Хотя я рад, что ты наконец-то признаёшь за собой подобные желания.
— Что я приз…
— Я заметил, что ты потихоньку спиваешься. Около тебя выстроилась, должно быть, дюжина бокалов. Я бы спросил, волнует ли тебя это, но мы уже знаем ответ, верно? — он подходил всё ближе, держа руки в карманах. Судя по странной траектории его движения, напилась сегодня вовсе не Гермиона.
— Не я тут пьяна.
— Тогда ты одна из немногих трезвых гостей. После такого количества шампанского? Толерантность к алкоголю, Грейнджер. Уверен, кое-кто впечатлён.