Гермиона встряхнулась, стараясь отогнать эти мысли и воспоминания и сконцентрироваться на причине своего прихода сюда. Она открыла первую дверь в коридоре, до которой добралась, и петли скрипнули, разрушая гудящую вокруг тишину. Похоже, этот звук заставил Малфоя пошевелиться — Гермиона услышала, как что-то зашуршало по ковру в спальне, из которой она вышла. Она зажгла палочку и, осветив небольшую, тёмную каморку, двинулась вниз по обнаруженным ступеням.
В подвалах не было ничего хорошего. Гермиона ни разу за всю свою жизнь не встречала подвал, наполненный вещами, обнаружить которые было бы счастьем. Он служил пристанищем для животных, убийц, острых инструментов и всякого хлама. Гермиона не могла припомнить ни единого фильма, в котором бы открывалась дверь подвала, и она бы при этом не задерживала дыхание. Подвал всегда подразумевал нечто ужасное, это было общеизвестным фактом с самого детства, так что Гермиона просто не могла не волноваться.
Ступени под её ногами стонали. Она опустила руку на перила, и к ладони тут же прилипли грязь и ошмётками краски. Плесень и сырость били по носу удушающим смрадом. Сделав при виде открывшейся картины резкий вдох, Гермиона закашлялась. Она закрыла рот рукавом и взмахнула палочкой, отправляя четыре тусклые светящиеся сферы плыть по комнате.
В центре подвала находился красный круг такого тёмного цвета, что Гермионе он казался чёрным, пока на него не упало достаточно света. В центре небольшого круга виднелось несколько беспорядочно разбросанных точек и красных мазков — Гермиона знала, что это кровь. Чем ближе она подходила, тем ощутимее становилась странная дрожь, от которой на коже бежали мурашки. Страх Гермионы был обусловлен инстинктом: что бы ни делал этот человек или группа людей, в помещении чувствовались мощь и опасность. Она остановилась в нескольких шагах от круга, таращась на него так, словно в любую секунду могло что-то произойти.
В дальнем левом углу обнаружилось несколько свечей, рядом лежал полосатый матрас. Справа возле стены стояли небольшой стол и коробка; Гермиона двинулась в ту сторону, осторожно обходя кровавый рисунок. Стол был пуст, за исключением нескольких чистых клочков бумаги, а в коробке нашлась заскорузлая вонючая одежда. Гермиона была на пути к матрасу, когда по ступеням начал спускаться Малфой. Она ускорилась, оглянувшись и удостоверившись, что это действительно он, а затем побежала. Под матрасом было пусто, внутри не прощупывалось ничего твёрдого. Лишь за свечками сидела одинокая мышь.
Гермиона повернулась, чтобы осмотреть потолок, и мазнула взглядом по Малфою, желая узнать, чем тот занимался — он всё ещё мешкал на лестнице. Прищурившись в тусклом свете, Гермиона увидела, что он, сгорбившись, стоял на коленях на одной из ступеней, его плечи двигались. Как можно тише она начала подкрадываться к нему, но, заслышав треск, стала двигаться шустрее. Подмышкой у Малфоя была зажата доска — короткая и покорёженная; подобравшись ближе, Гермиона поняла, что это — верхняя часть ступени.
Она прошла правее, выгнулась, пытаясь заглянуть ему за спину, и подняла палочку. Гермиона нетерпеливо ждала но, как только Малфой выпрямился и мелькнула его рука, сразу выпустила заклинание. Малфой подпрыгнул и повернулся — книга ударилась о ладонь, и Гермиона сжала пальцы. Выпавшие во время полёта страницы усеяли лестницу, но главная добыча была у неё в руке.
— Акцио книга, — прошипел Малфой, и Гермиона вцепилась в томик обеими руками, пока тот пытался вырваться и вернуться.
— Ты ни за что, — прохрипела она, прижав книгу к груди и обхватив её обеими руками, — не получишь… её!
Малфой дёрнул палочкой, и манящие чары почти вырвали фолиант из её хватки — каблуки заскребли по цементу.
— Не согласен.
Рискнув, Гермиона атаковала Малфоя заклятием обезноживания, но тот с легкостью его блокировал. Тем не менее ей хватило короткого перерыва для того, чтобы крутануться в попытке аппарировать в гостиную. Малфой оказался рядом настолько быстро, что, наверное, и сам аппарировал. Он схватил Гермиону за руку, которой та цеплялась за книгу, и, судя по ощущениям, попытался вырвать конечность из сустава. Гермиона закричала, извернулась, пнула Малфоя в голень, и они оба кучей рухнули на пол.
Малфой приземлился прямо на неё; она врезалась локтем в бетонный пол и оказалась прижата Малфоем так, что весь кислород вылетел из лёгких. Он не прекращал попыток получше ухватить книгу и почти вырвал добычу, воспользовавшись секундным шоком Гермионы от падения. Тыльная сторона его ладони прижалась к её груди — он пытался разжать её хватку. Гермиона пискнула и ударила его по голове.
— Это оскорбительно…
— Не переживай. Я…. сожгу… свою руку… потом.
Книга начала выскальзывать, Гермиона вскинулась, пытаясь вывернуться и сбросить Малфоя.
— От… пусти! — прокричала она, шлепая его ладонью по лбу и заставляя откинуть голову.
— Сначала ты, — прорычал он, но перестал пытаться разогнуть её пальцы.
Малфой поднял колено и вдавливал его Гермионе в ногу до тех пор, пока оно не соскочило на пол; тогда он подался назад и уселся на пятки. Он вцепился в книгу достаточно сильно, чтобы, делая рывок, заодно поднять в сидячее положение и Гермиону. Та, проигнорировав боль в пальцах, подалась вперёд. Она прижалась к фолианту грудью, дёрнула его на себя изо всех сил и резко извернулась, стараясь сдвинуть Малфоя. Она пихнула его в грудь плечом, прижала к себе книгу одной рукой, а второй сильно ущипнула Малфоя за запястье. Он замычал от боли над её головой; Гермиона снова изогнулась, и он наконец-то выпустил книгу.
Развернувшись, Гермиона уткнулась лицом в пол, выпростала одну руку, постаралась сгруппироваться и лягнула Малфоя ногой. Он вцепился в её джинсы и рванул на себя — рука Гермионы заскользила по полу. В пылу битвы из книги вывалилось ещё больше страниц, Гермионе хватило времени понять, что они рукописные. Бумага под её телом сминалась, и, прекратив движение, Гермиона почувствовала, что страницы прилипли к лицу. Она посильнее обхватила древко, крепко зажала книгу между телом и полом и, оглянувшись через плечо, выставила палочку назад. Малфой уже сместился, его кроссовки находились сбоку от Гермионы — он схватил её за плечо и прижал ладонь к её ребрам. Удивительно, что ни одно из них не треснуло — перевернув Гермиону, Малфой бросил её на спину.
Стиснув книгу, он приподнял Гермиону над полом — та же нацелилась ему палочкой в грудь. Гермиона уже почти произнесла проклятие, книга выскользнула из её хватки, как Малфой замер, словно его кто-то заморозил. Он чуть не выпустил свою добычу, но Гермиону больше интересовало, почему он смотрит на неё так пристально, как никогда раньше. Его глаза оказались неоднородно серого цвета. Словно кто-то взял тёмно-серую краску, соединил её с более светлой и не перемешал до конца. Гермиона никогда ещё не оказывалась к нему так близко, чтобы это заметить. Она вообще никогда прежде не различала в нем деталей.
Малфоя в Гермионе интересовала вовсе не щека, хотя он и начал тянуть руку; Гермиона вскинулась и оторвала страницу от своей потной кожи. Резко отвернулась, быстро проглядывая рукописный текст. Реакция Малфоя была столь же молниеносной: он схватил её за плечо, разворачивая обратно, а второй рукой вцепился в верхнюю часть листа. Гермиона выставила локоть и постаралась отпихнуть Малфоя; губы сложились в незнакомое слово. Это была латынь, и хотя Гермиона знала кое-какие языки, латынь она не изучала. Она говорила на французском, поросячьей латыни и на том языке, который они в шестилетнем возрасте придумали со старыми друзьями. Она плохо знала латынь, хотя сейчас сожалела об этом, как никогда.
Малфой оторвал верхнюю часть страницы; Гермиона попыталась отползти, и её глазам предстали три слова, выведенные заглавными буквами — Флоралис Фати и Эол. Сердце остановилось, неритмично стукнуло и отчаянно забилось, стоило Малфою оторвать ещё один фрагмент. Он надавил ей рукой на голову, пытаясь достать что-то за её спиной. Его колено упёрлось ей в спину, а пальцы запутались в кудрях, вырвав, похоже, половину шевелюры, когда он дёрнул рукой.