— …Ближайший из Липарских островов, — говорил Малфой; лодочник, обернувшись к морю, почесал затылок.
Малфой оглянулся, окинув Гермиону сердитым взглядом, словно всё это время знал, кто именно выбивает торопливую дробь прорезиненными подошвами по деревянному настилу, и совсем не выказал удивления, увидев её. Гермиона покосилась на него и остановилась на краю пирса, сохраняя дистанцию на случай, если Малфою что-нибудь взбредёт в голову.
— Прошу прощения? — крикнула она, широко распахивая глаза и взирая на мужчину со смесью страха и грусти.
— Да?
Слава богу, он говорил по-английски. Его взгляд метался между двумя стоящими на причале людьми; лодочник стянул шляпу и вытер потный лоб. Гермионе не показалось, что было так уж жарко для обильного потоотделения. Интересно, чем тут занимался Малфой до её появления?
— Я отстала от своей подруги, а мне надо добраться до неё прямо сейчас. Есть ли какой-нибудь способ переправить меня на Липарские острова? — Гермиона сложила руки в умоляющем жесте, игнорируя раздражённое пыхтение Малфоя.
— Переправить меня, — протянул Малфой. Вытянув шею, Гермиона разглядела блестящие, дорого выглядящие часы, свисающие с его ладони.
— Хорошо. Двое вместе, — согласился мужчина, показывая на лодку.
Часы исчезли у Малфоя в кулаке.
— Часы или девушка — никаких «двое вместе».
Гермиона покосилась на него угрожающе, но её взгляд ничуть не уменьшил его самодовольства.
— Мне правда очень нужно отыскать подругу до того, как…
— Позвольте мне уточнить, ладно? Я найду для вас кого-нибудь ещё, — похрюкивая и вздыхая, лодочник вскарабкался на пирс и, повернувшись к Малфою, поднял палец: — Un momento.
Они оба смотрели мужчине вслед до тех пор, пока тот не прошёл половину пирса. Только тогда Малфой, выгнув бровь, посмотрел на Гермиону.
— Отличная история, Грейнджер. Но какой бы трогательной она ни была, сочувствие никогда не переплюнет деньги.
— В твоём унылом, извращённом мире — возможно.
— Например, в том, в которым ты находишься сейчас? Наблюдая за тем, как он выберет мои часы вместо твоей дурацкой слезливой истории. Кстати, я думал, мы с тобой существуем в одном мире? — он цокнул языком. — В котором…
— Заткнись, ты отлично знаешь, чт…
— Мне казалось, чистокровные и магглорождённые могут мирно… — его голос просто сочился сарказмом.
— Мы сможем, когда такие как ты покинут…
— Такие как я? То есть ты утверждаешь, что подобные мне не принадлежат…
— Пожирателям Смерти место в тюремных камерах, а не в обществе, где они пытаются восстановить…
— Полагаю, Тёмный Лорд был прав с самого начала. Магглокровки действительно хотят захватить власть и…
— Не дать кое-каким конкретным чистокровным и полукровкам совершить массовые убийства? Да, полагаю, так и есть. Существуют люди, жаждущие мира и…
— Мира и равенства? — у Малфоя был такой скучающий вид, будто ради этих целей не велись никакие войны.
— Да. Некоторые люди этого не заслуживают. Точнее, они утратили своё право…
— Совершенно верно.
— Перестань. Не извращай мои слова! Есть огромная, гигантская разница. Мы хотим мира и равенства, а вы — смерти магглорождённых или…
— Да плевал я на то, чего вы хотите и чем занимаетесь. Можете сдохнуть или захватить правительство. Спрыгнуть с обрыва или отправиться спасать мир. Пока вы не требуете от меня помощи и не докучаете, я…
— Ах, так вот каким был план Волдеморта всё это время. Всего лишь…
Малфой усмехнулся и прищурился.
— Я кажусь тебе грёбаным Волдемортом?
Гермиона медленно моргнула.
— Ну, не то чтобы ты… Ты что делаешь?
Малфой что-то пробормотал, быстро распутывая узел каната, которым лодка была привязана к пирсу. Он бросил Гермионе часы — они угодили ей в плечо, потом со звоном упали к ногам.
— Отдай ему это, ясно?
— Ты не можешь украсть лодку! Часы предназначались за переправу, а не за лодку.
— Они покроют все расходы.
— Это неважно! Это… Он уже возвращается и…
— Он слишком медлит, а у меня от тебя разболелась голова. Кроме того, я хочу оказаться там раньше, а не… — он спрыгнул в лодку и уселся на одну из скамеек.
— Ты не можешь… Мал…
— А что ты делаешь?
Отряхивая песок с джинсов, Гермиона плюхнулась на скамейку напротив.
— Ты можешь либо дождаться его возвращения, либо отчалить вместе со мной. Я не позволю тебе добраться туда первым. И сильно сомневаюсь, что ты захочешь украсть лодку и грести всю дорогу со мной на борту.
— Убирайся.
— Нет.
— Пошла. Вон.
— Ты собираешься… Прекрати грести! — заорала она и вцепилась в борта, словно это могло помочь.
— Передумала? — они ударились о соседний пирс, и Малфой вытянул руку, отталкиваясь.
— Ты не можешь украсть…
— Могу и делаю, а вот твоё присутствие превращает тебя в соучастницу. Что ты там говорила про равенство? — он мерзенько улыбнулся и посмотрел на пирс поверх её головы, гребя ещё быстрее.
— Я опрокину лодку.
— Я выкину тебя за борт. А если решишь остаться, я подожду, пока мы не окажемся на середине моря, и вот тогда тебя выброшу.
— Только попробуй, — предупредила Гермиона, но её голос звучал отстранённо — она слишком погрузилась в свои мысли.
Что-то во всей этой ситуации было ей очень знакомо. Она не могла понять, в лодке ли дело или в Малфое, но у неё было то раздражающее и сводящее с ума ощущение, будто мысль вертится на кончике языка — она была совсем рядом, но вместе с тем так далеко, что размышления вызывали головную боль. Малфой контролировал расстояние между их лодкой и другими судёнышками и то и дело поглядывал на Гермиону, словно говоря: «Я знаю, ты что-то затеваешь, но это выйдет тебе боком».
— Я не надеюсь, что ты подвинешь свою ленивую задницу и поможешь грести.
— Разбежался, — Гермиона фыркнула и, повернувшись, посмотрела на удаляющийся пирс — лодочник так и не появился.
Лодка накренилась, и Гермиона резко развернулась к Малфою — он поднялся и теперь расстёгивал мантию. Стянув, он положил её рядом с собой на скамейку — материал был явно тяжёлым. Малфой выглядел взъерошенным, его волосы разлохматил ветер, а скулы раскраснелись от физической активности. Он наверняка не привык к такой тяжёлой работе.
Засранец.
Ей было странно видеть его в обычной синей футболке; она перевела глаза на его левую руку. С такого угла Гермиона не могла разглядеть место, где стояла Тёмная Метка, однако ей очень этого хотелось. Она не понимала, откуда взялось такое желание, но ей пришлось усилием воли подавить порыв схватить Малфоя за руку и посмотреть.
На левой кисти у него был шрам — это Гермиона разглядела. Он был в виде длинной заглавной буквы «L» и находился прямо над странно торчащими острыми костяшками. Создавалось впечатление, будто кто-то взял острые камни и засунул их Малфою под кожу — это отлично сочеталось с теорией Гермионы о том, что он робот. Любого, кто мог разбить ей затылок своим лицом, нельзя было назвать нормальным. Он что, в детстве пил молоко бочками? А может, Волдеморт обнаружил заклятие, покрывавшее кости его последователей чем-то вроде титана? Такое твёрдое лицо — это ненормально.
— Грейнджер, я, должно быть, кажусь тебе привлекательным. Особенно если учесть всю ту ерунду «хочу то, чего не могу получить», но если ты продолжишь пялиться на меня в том же духе, мне придётся содрать с себя кожу.
— Предполагается, такая тирада должна на меня повлиять? Я не представляю, какой человек может счесть тебя привлекательным. Но я бы скорее выдавила себе глаза. Мы разве не закрыли эту тему? Ты…