- ...в семнадцать ноль-ноль подтверждающий звонок, - закончил его фразу Генрих.
- Это в случае благоприятного исхода. А в случае неблагоприятного?
- В восемнадцать ноль-ноль по тому же телефону трижды по два звонка с интервалом в минуту. Трубку снимать не будут.
Сырцов глянул на свое запястье. Было пятнадцать двенадцать.
- У нас - час сорок пять минут. Сережа, там телефон есть?
- Есть, Георгий Петрович!
- Зови ребят и поехали, - распорядился Сырцов.
- Петя! Вова! - крикнул Сережа.
К скамейке подошли Петя с Вовой - припалаточные драчуны.
Сырцовскую "девятку" вел Сережа, а на заднем сиденье Петя караулил Артема. За рулем "форда" сидел Сырцов, а Вова сзади присматривал за Генрихом.
Через площадь Борьбы, на Палиху, по Лесной к трамвайному парку и в переулочек. Небольшой магазинчик в старом доме был на ремонте, правда ремонтирующих не было. Сережа открыл висячий замок, два дверных на металлических мини-воротах, и они гуртом проникли в раскуроченное помещение.
На раскладном стульчике за так называемым столом, составленным из двери и малярных козел, сидел перед бутылкой "Смирновской" гость издалека лейтенант Валерий.
- Скучаешь? - дежурно спросил его Сырцов.
- Теперь понял, как под арестом сидеть! - откликнулся бодрый после двухсот пятидесяти Валерий.
- Арестантам водки не дают, - напомнил Сырцов и приказал своим паренькам: - Ребятки, покажите ему душегуба.
Петя и Вова выставили Генриха для лицезрения на свет заляпанного штукатуркой окна. Валерий глянул и узнал бесповоротно:
- Он.
- Что на это скажешь, душегуб? - поинтересовался Сырцов.
- Я первый раз вижу этого человека. Я не знаю его, - твердо оттого, что не врал, сделал заявление Генрих.
- Тебе его знать и необязательно. Важно, что Валерий тебя узнал. Валерий, где ты видел этого мерзавца? И с кем?
- У нас в городе он встречался с сержантом-водителем Виктором, который погиб в тот же день, - спокойно доложил Валерий. - Я видел их вместе в городском сквере.
- Что на это скажешь, Генрих? - ласково обратился к душегубу Сырцов.
- А ничего не скажу, - от отчаяния развязно ответил Генрих. Недоказуемо.
- Что недоказуемо? - спросил Сырцов.
- Не повесите на меня убийство, не выйдет! - закричал вдруг Генрих.
Придерживаемый Сережей Артем рванулся было, но не вырвался. Прохрипел только:
- С самого начала они решили меня кончать, с самого начала!
- Ну а ты как думал? - удивился его наивности Сырцов.- Думал, поможешь им и с громадным кочаном зеленой капусты - в красивую жизнь? Никогда не слыхал про бесплатный сыр в мышеловке?
- Он - киллер, он - наемный убийца! - кричал Артем.
- А ты кто? - тихо полюбопытствовал Сырцов.
* * *
Что ж, вполне, вполне. Импровизация, конечно, но деваться некуда, придется импровизировать. Инстинкт зверя, неизвестно как предрекавший скрытую и грозную опасность, заставил его против собственной воли проконтролировать акцию Генриха.
Он вернулся в скромную свою "восьмерку", отогнал ее на Лесную, извлек из багажника кейс и проник в подъезд кирпичной пятиэтажки, расположенной напротив ремонтируемого магазина. Он не торопился, так как знал, что Сырцов будет трепать Генриха не менее часа, и поэтому основательно разработал план отхода. Повезло: владельцы склада галантереи прорубили для своих надобностей второй - во двор - выход.
На чердак проник без труда. Опять же не торопясь, собрал снайперскую винтовку, бесшумно спустился к окну верхней площадки и через оптический прицел заглянул в ремонтируемый магазин. Сырцов, сволота, стоял в углу плохо различаемой (если б не знал, то бы и не понял, кто это) тенью. Как хотелось кончить его! До томной расслабки, до полусна. Нет, нельзя. Он оторвался от окуляра, потряс башкой - отгонял соблазн. Кончишь Сырцова, и Махов в тот же момент выйдет напрямую к нему. Без доказательств и улик полковник, не сомневаясь, устроит так, что придется погибнуть в перестрелке. И он уже никогда не сможет обыграть и Сырцова, и Махова, и Смирнова...
* * *
- Ну, Андрея Альбертовича ты сдал. За что я тебя и хвалю. Но от Андрея куда ниточка, золотой ты мой Генрих? - ласково спросил Сырцов, только что угостивший взволнованного киллера стаканом водки. За старательность угостил. Генрих пожевал соленый огурец, заботливо предложенный лейтенантом Валерием, и ответил на вопрос самым главным для себя вопросом:
- Какой мой интерес?
- Отпущу в бега. Достаточно? - холодно ответил Сырцов.
Генрих понимал, что это единственно возможный для Сырцова вариант. И для него в данных обстоятельствах тоже. Посомневался на всякий случай:
- Слово?
- Слово мое дорого стоит, Генрих, чтобы тебе его давать. Я сказал, а ты мне верь. Другого выхода у тебя нет. Кто над Альбертовичем?
- Летчик, начальничек, - бесстрашно выложил Генрих.
А бояться стоило: один из верхних в уголовном мире, чудом избежавший смерти в прошлогодней кровавой каше Роберт Феоктистов по кличке "Летчик" был изуверски жесток потому, что упорно разыскивался милицией за три доказанных убийства. Терять ему было нечего.
- Не шути, Генрих, - предупредил Сырцов.
- А я и не шучу, - загордился тот оттого, что удивил сыскаря. - Я с ним два раза встречался...
- И двоих в связи с этими встречами на тот свет отправил? - перебил его Сырцов.
- Я все тебе сказал, - заявил Генрих. - Пускай меня в бега, начальник.
Он действительно сказал все, но в бега уйти ему не пришлось. С негромким щелчком пуля вошла ему между глаз.
- Ложись! - завопил Сырцов и первым рухнул на пол. Петя, Вова и Сережа последовали за ним. Ошалевший от внезапного страха лейтенант Валерий подзадержался за импровизированным столом. - Падай, лейтенант, - уже с пола закричал Сырцов, и лейтенант Валерий встал на четвереньки.
Перекатившись к окну, Сырцов ждал. И не дождался. Второго выстрела не последовало. Прикинув, откуда стреляли, он решил:
- Всем оставаться здесь, - кинулся к двери и, стоя за стеной, ногой распахнул ее. И сейчас не стреляли. Твердо понимая, что стрелок уже наверняка ушел, Сырцов в безнадежной старательности бросился к кирпичной пятиэтажке, хотя бы для того, чтобы по свежаку застать следы.
Единственным следом оказалось распахнутое на последней площадке лестницы окно. И больше ничего - ни отпечатков, ни гильз, ни следов отступления. Но и без следов Сырцов понял, что отступал стрелок через черный ход во двор и на Лесную, к автомобилю. С концами, с бесповоротными концами.
Сережа, Петя, Вова и Валерий сидели на полу и, поочередно прикладываясь к горлышку, кончали литрового "Смирнова". Нетронутый мертвый Генрих лежал на спине, раскинув руки. Крови вокруг головы было мало.
- Ушел, Георгий Петрович? - спросил Сережа.
- Стрелок-то? - уточнил Сырцов. - Ушел. - Присел рядом с ребятами и, не глядя на мертвого Генриха, попросил: - Дайте хлебнуть.
Ему протянули емкость. На дне было граммов двести. Он их и уговорил. Без закуски, в два широких глотка.
Окоченевший от ужаса, отчаяния и безысходности, скованный наручниками Артем стоял в углу.
* * *
Константин пришел в гости к Севе Субботину, а Севы дома не было. И вообще его не было. Любопытная и бесстрашная соседка, разглядев, видимо, через глазок, как Константин безрезультатно звонил и звонил в безмолвную Севину дверь, объявилась на площадке.
- Зря звоните.
- Его нет дома?
- Он умер, - злорадно сказала соседка. - Погиб.
- Как так? - тупо поинтересовался Константин.
Именно этого вопроса жаждала энергичная дама, из породы тех, кого хлебом не корми, дай только о людях посудачить.
- А как мужики погибают? По пьянке, конечно!
- Под машину попал? - растерянно предположил Константин.
- С балкона выпал! - с удовольствием сообщила соседка. И, боясь, что слушатель удовлетворится этой скудной информацией, поспешно приступила к рассказу: - Сегодня ночью выпал. Я, конечно, специально не прислушиваюсь, но у него среди ночи вдруг громко шуметь стали. Наверное, собутыльников привел. Я в стенку постучала, и у него все затихло. Успокоилась, легла спать, а утром - ни свет ни заря - крик и топот на площадке - милиция. Меня и дворника нашего в понятые. Оказалось, что он один ночью шумел. На столе в кухне громадная бутылка стояла полупустая и стакан. А закуска самая ничтожная: кусок колбасы, квашеная капуста да хлеб. Допился до чертей и свежим воздухом подышать на балкон вышел. А там и опрокинулся.- Соседка перевела дух и вдруг до нее дошло, что странный визитер-то этот весьма предупредителен, и она спросила: - А вы кто такой будете?