После первых его выстрелов вьетнамские друзья начинают поливать очередями из автоматов окна ресторана, отвлекая внимание и ярость охраны на себя. Вероятнее всего, что его чернявеньких прикончат сырцовские пареньки, но что делать, ему телохранители в ближайшем будущем не понадобятся.
У двери с задвижкой помещался запломбированный пожарный короб. Не "УЗИ", не скорострельный винчестер, не укороченный "АК" - ему для дела был необходим полноценный строевой "калашников" на большой магазин. Он удачно поместился в коробе рядом с алым наконечником скрученной пожарной кишки и под новой пломбой с пятницы же ждал серьезной работы.
В четыре часа, в шестнадцать ноль-ноль, большой зал закрыли и сводный отряд официантов, среди которых суетился и его знакомый, приступил к подготовке сабантуя. С безопасного расстояния Демидов в бинокль рассмотрел, что и как. Длинный стол тянулся от входа в зал к огромному, во всю стену, окну, через которое он и наблюдал подготовительную суету.
Во главе стола сядут великолепная Анна и патриарх, а желанные почетные гости вдоль стола сразу же за ними. От торца, обращенного к окну, до двери, из которой он выйдет, метров десять - двенадцать. Что ж, можно прямо из двери палить и поливать от пуза без всякой опаски промахнуться.
Он решил отдохнуть часика полтора. На майской травке было бы еще холодновато, и он продремал на заднем сиденье "мицубиси" ровно полтора часа.
* * *
А мог бы и подольше: гости стали съезжаться только к восьми вечера. Первым, естественное дело, явился патриарх. Приехал и забегал, замахал указующе руками - по своему разуменью осуществляя хозяйский пригляд. Через полчаса стаями в две-три машины изволили прибыть большинство поп-звезд, а когда подходило к девяти, подкатили к стоянке сырцовский "гранд чероки" и "вольво" Кузьминского. Эти что, и пить не будут? Но нет, из "чероки" выпорхнула певица Дарья, а из "вольво" - смирновская воспитанница Ксения, лишенные возможности приехать на своих автомоби лях явно для того, чтобы заменить на водительских местах как Сырцова, так и Кузьминского. Он в лихорадочном кураже видел всех, кто ему необходим для подведения окончательных итогов: старикашку Смирнова, наглую армянскую тварь Казаряна, сытого самодовольного Спиридонова, пижона и подонка Кузьминского, карьерного суку-службиста Махова и Сырцова, Сырцова...
Уже смеркалось, когда над успокоившимся столом поднялся патриарх. Он, бережно держа на весу бокал с опавшим шампанским, беззвучно разевал рот. Пора.
* * *
Еще в джипе он надел нитяные перчатки и внимательно протер сейфовые ключи, которые сейчас по очереди - первый в верхней замочной скважине, второй в нижней - глухо щелкнули. Дверь дьявольски завизжала, когда он потянул ее на себя. Так показалось ему, но для уходившего в черноту мира это был лишь один из многих и малых ночных звуков. Мягко прикрыв за собой дверь, он в полной темноте простоял двадцать контрольных секунд, затем открыл еще одну - беззамочную - дверь и включил карманный фонарь. Он на миг остановился в коридоре, ведущем к двери с задвижкой. Небрежный настил дощатого пола попискивал под мягкими кроссовками.
Он оттянул задвижку. В ресторанном коридоре горела дежурная лампочка. Демидов погасил фонарь, сунул его в один из многочисленных карманов боевой жилетки, сорвал пломбу с пожарного ящика и взял в руки автомат.
Четырнадцать шагов налево по коридору и поворот направо. Вот она, последняя прямая. Финишная прямая. Он замер перед решающим рывком. Сейчас все начнется, сейчас. И все кончится сейчас же. Ну, соберись!
Он собрался, на миг прикрыл глаза и сделал шаг.
- Отдай мне автомат, Володя, - негромко приказал мощный бас.
В противоположном конце коридора, опираясь на богатую камышовую трость, стоял безоружный Смирнов. Старый мент не у дел, полуинвалид, Дед. И один, один! Только одного? Всего лишь одного?
- Отдай мне автомат, Володя, - грустно повторил Смирнов.
Одного. Одного, но объединяющего всех. Его не будет, и не будет никого.
- А-а-а! - как "ура" в атаке, изверглось из Демидова. Медленно поднимался автомат.
- Умри, паскуда, - предложили за его спиной, и он понял, что опоздал. С пистолетом одним рывком уравнял бы шансы, но с автоматом... Он в развороте нажал на гашетку, и автоматная очередь пошла искать того, кто за спиной...
Но уже ритмично гавкал "ПМ" в руках Нефедова и пули- полная обойма рвали ему шею, плечо, грудь...
...Он попал в смирновскую ловушку. Почему? Почему? И последним проблеском сознания понял: не действия его просчитывал Дед, он предугадывал его желания...
Слепая душа его прозрела вдруг и увидела далеко внизу свое тело, над которым склонился мудрый Дед. Подбежал Сырцов, втроем ворвались в коридор Казарян, Спиридонов и Кузьминский, объявился Махов. Его тело было с ними, и душа, обретя покой, ослепла навсегда и отлетела в черную бесконечность.
* * *
Сырцов тряс Смирнова за грудки (Дед мотался в его руках, не сопротивляясь) и выкрикивал:
- Что же ты делаешь, старый хрен, что же ты делаешь?!
- Сделал, - вяло поправил его Смирнов. - Все кончено, Жора.
Сырцов отпустил его и, стараясь не заплакать, негрубо оттолкнул от себя. Глянул на развороченного Демидова и опять обратился к Деду:
- Зачем вы под пулю лезли, Александр Иванович?
Смирнов тоже посмотрел на то, что осталось от бывшего майора милиции.
- Он всего лишь волчонок, который сам себя затравил.
- Он не волчонок, он - хорек, - возразил Махов, а Нефедов, которого била мелкая дрожь, сказал, будто оправдываясь:
- Он бы не отдал вам автомат. Он бы все равно выстрелил.
- Наверное, - для того чтобы Нефедов не терзал себя, согласился Смирнов.
- Я - старый, мне скоро помирать, рискну я, зачем же молодым под пули лезть? Так, Саня, да? - злобным вопросом попытался понять Смирнова самый давний его друг Алик Спиридонов.
- Не так, - твердо возразил Смирнов.
- А как? - напирал Спиридонов.
- Не знаю.
- Витька! - приказал Кузьминскому Казарян. - Мигом два стакана водки Санятке и Игорьку. Одна нога здесь, другая там!
На удивление послушный литератор кинулся в зал.
- Игорю положено, а Саньке - нет, - заявил Спиридонов.
- Сысоев! - вдруг рявкнул полковник Махов, и Сысоев, добрый молодец в официантской униформе стал, как та избушка на курьих ножках, к нему передом, а ко всем задом.
- Слушаю вас, Леонид Константинович.
- Ты почему полковника Смирнова в коридор выпустил?
- Мы должны были в дверях Демидова вязать, а не товарища полковника, разумно объяснил Сысоев. - Заминка у входа, он тут как тут, а мы не готовы.
- Он прав, Леня, - поддержал оперативника Смирнов.- И не терзай его. Если есть тут кто виноватый, так это я.
Возник Кузьминский с двумя фужерами водки. Он услышал последние слова и предложил, остро жалеючи старика:
- Врежь, Иваныч.
- Не здесь, - решил Смирнов. - Пошли в зал.
Подчиняясь ему, полковник Махов дал указание подчиненным:
- Сысоев, ты с ребятами разберись тут.
Все несколько секунд постояли, посмотрели на то, с чем полагалось разобраться Сысоеву с ребятами, и молча двинулись в зал.
Притихшая попса смирно сидела на местах. Патриарх робко спросил:
- Что там у вас?
Никто из вернувшихся в зал не захотел отвечать. Смирнов взял у Кузьминского фужер и, не садясь, предложил:
- Давайте выпьем. Выпьем за упокой грешной души.
25
Вся в белом (каратистские подштанники и перепоясанная распашонка) босая Ксения руками и ногами колотила длинный мешок, подвешенный к толстой ветви старой березы. С кресла-качалки на террасном крылечке Дед, покачиваясь, без удовольствия наблюдал за этим жалким подобием контактной схватки.