Тот с удивлением взглянул на четвертинку тетрадного листа, на котором стояли цифры: 634829101534.
– Вы думаете, что я могу что-то понять? – Калошин перевернул лист, но с обратной стороны он был чист. – Да, довольно странное послание…
– Мало того, письмо принесли с нашей почты с пометкой вручить мне именно сегодня! Представляете? Ну, Денис Иванович! Что за выходка?! Ребячество какое-то! – Прасковья Петровна пыхтела возмущением, как кипящий самовар. – Так что, будьте добры, разберитесь с этим!
Калошин почувствовал раздражение от громкого голоса, поморщился, но сдержался и показал на стул:
– Присядьте, попробуем вместе что-нибудь понять, – он взял конверт, посмотрел на темный оттиск: это была печать городского отделения связи, никаких других мест указано не было. Адрес Прасковьи Петровны был написан, по её словам, Арбениным. Обратный не значился. Кроме того, к конверту была приложена квитанция об оплате с указанием даты вручения письма. Калошин подал конверт Доронину, и отправил его на почту. Сам же задал вопрос учительнице:
– Понимаю, что мой вопрос может показаться глупым, но всё же… Вы никогда не переписывались с Арбениным подобными записками? – он поморщился, чувствуя, что «тычет пальцем в небо», вызывая излишние эмоции у экспансивной женщины.
– Вы думаете, мы играем в индейцев? – она громко фыркнула. – Уверяю вас, нам достает ума решать свои вопросы простым доходчивым языком.
– Понятно. Но ведь почему-то именно вам он написал это? – Калошин потряс листком. – Значит, он предполагал, что вы сможете понять, о чем идет речь!
– Видимо, он переоценил мои умственные способности! А если учесть, что я гуманитарий, то цифры для меня имеют значение только, как отметки ученикам. Да, я попыталась заменить их буквами, но кроме абракадабры не получила ничего, – она пристукнула ладонью по листку. – Вам разгадывать этот ребус!
– Хорошо! Но сегодняшняя дата для вас ничего не означает? Почему именно сегодня передали вам это письмо?
– Сегодня для меня обычный рабочий день! Ни дня рождения кого бы то ни было, ни свадеб, ни похорон не припомню!
– Оставьте письмо, и можете быть свободны. Если у нас возникнут вопросы, мы обратимся к вам, – с этими словами Калошин протянул на прощание Прасковье Петровне руку. Женщина с величавым видом удалилась.
Взяв письмо, майор отправился к Сухареву. Тот с огромным удивлением рассматривал листок с цифрами.
– Ну, Геннадий Евсеевич! Подбросил нам работку этот химик! – он сокрушенно покачал головой. – А позвони-ка ты Андрею Ефимовичу, всё-таки они чаще встречаются с такими головоломками. И дешифровальщики у них есть, может быть, для них это, как орех – раз, и раскусят! А? Как думаешь? – Калошин согласно кивнул. – Но и ты сам, давай, поразмысли. Ребят подключи! Мало ли… Следователю пока ни гу-гу! Разберёмся, а уж потом!..
Выслушав доклад майора о Юсуповой, Войтович и Новак, Сухарев воскликнул:
– А ведь этих женщин я знаю! Войтович живет неподалеку от моей свекрови! И она, действительно, несколько дней назад скончалась! Давай-ка быстро туда, Геннадий Евсеевич! Я поеду с тобой, поговорю со свекровью, а ты, если старушку ещё не похоронили, поговори с соседями, что да как! Болеть-то она болела, но по моим ощущениям, насколько я её помню, была бодренькой! Хотя… Старость есть старость, не знаешь, где и когда прижмет! – говоря всё это, он без промедления закрыл сейф, оделся и, взяв Калошина за локоть, пошел к двери.
Прихватив и Воронцова, они отправились по адресу умершей Войтович.
У ворот толпились старики и несколько мужчин помоложе. Увидев милицейский газик, они торопливо расступились и закивали головами в знак приветствия.
Женщины находились в доме возле небольшого гроба, в котором покоилось худенькое тело пожилой женщины.
Сухарев потихоньку тронул за руку одну из сидевших старушек, и на её удивленный взгляд лишь махнул рукой, показывая на выход. На улице он отвел её в сторону и стал о чем-то расспрашивать.
Калошин подошел к мужчинам, а Воронцов отправился в дом.
Ближе к вечеру в кабинете Сухарева обсуждали смерть Войтович.
– Ну, что скажите, «орлы»? У кого какое мнение? – и, не дожидаясь ответа, начальник стал читать акт вскрытия трупа старушки. – Здесь я не нахожу ничего криминального, хотя вскрытие делала патологоанатом городского морга, и перед ней не ставились дополнительные вопросы, всё довольно чётко описано: инфаркт миокарда. Что ещё? – Сухарев посмотрел на Калошина.