– Химики нужны, – подал голос Ерохин. – Надо третью книгу обследовать, теперь-то мы знаем, что искать.
– Это мы сделаем сразу же, с утра! И если мои догадки с формулами верны, значит, связь с Отто Гринбергом налицо! Отсюда он ждет продавца! Надо отрабатывать все связи и знакомства Арбенина. – Дубовик потер виски: – Ну, что? Будем спать? Завтра, – он глянул на часы, – вернее, уже сегодня, приезжает ваша Рустемова. Знаком с ней? – обратился он к Калошину.
– Век бы не встречался! – махнул тот досадливо рукой.
– Что так?
– Сам увидишь!
– Ну, совсем запугали вы меня! Даже интересно стало! – улыбнулся подполковник и, едва сдерживая зевок, поднялся: – Сегодня, признаюсь, «выпадаю из обоймы».
– А я уже сплю, – прикрыв один глаз, произнес Ерохин сонным голосом.
Глава 10
Утром, зайдя на кухню, Калошин увидел необыкновенную картину: Варя с Андреем сидели у стола, на котором стояли чашки с дымящимся кофе и тарелка с бутербродами, и тихо о чем-то разговаривали. Андрей держал Варину ладонь, которой она нежно гладила его по щеке. От этой идиллии у майора от умиления накатились слезы на глаза, и, не желая мешать влюбленным, он хотел было выйти, но голос дочери остановил его:
– С добрым утром, папочка! – осторожно убрав руку, она поднялась и подошла к отцу, чмокнув его в щетинистую щеку. Девушка уже начинала привыкать к своей новой роли, и все реже смущалась проявления своих чувств к Дубовику, а тот смотрел на неё ласковым взглядом, не в силах оторвать глаз. Калошину в этот момент показалось, что он видит незримую нить, соединяющую этих двух людей, и снова порадовался за дочь.
За завтраком все старались не говорить о предстоящей работе, знали: впереди тяжелый день, и хотелось немного продлить некую иллюзорность беспечности и легкости настроения.
В отделении Сухарев сразу же перехватил Дубовика и попросил пройти к нему в кабинет.
– Андрей Ефимович! Стыдно признаться, но прошу тебя: побудь здесь до приезда Рустемовой! Веришь, никого не боялся так, как эту женщину! Может быть, хоть твое присутствие сдержит её от злобных выпадов! – говоря это, начальник милиции держал подполковника за рукав пиджака, будто боялся, что тот вдруг исчезнет, и заискивающе смотрел ему в глаза.
– Послушайте, глядя на всех вас, у меня создается впечатление, что вы ожидаете приезда, по меньшей мере, огромного дикого орангутанга! – удивленно глядя на Сухарева, произнес Дубовик.
– Вот лучше бы это был он! – начальник досадливо крякнул и, виновато посмотрев на подполковника, пробормотал: – Извини, Андрей Ефимович! Понимаю, что веду себя, как мальчишка! Но… веришь, такая стерва, эта баба! Даже совещание запретила проводить без неё!
Дубовик немного снисходительно улыбнулся и сказал:
– Ладно, Никодим Селиверстович, «идем на абордаж»! Где наша не пропадала!
Они, присев к столу, немного поговорили, а когда Сухарев поднял трубку звонившего телефона, Дубовик отошел к книжному шкафу и стал листать старые журналы, дожидаясь окончания телефонного разговора.
В этот момент в кабинет стремительно вошла высокая стройная женщина. Не повернув головы в сторону стоящего в глубине кабинета подполковника, она твердым шагом прошла к столу и, шумно отодвинув стул, села, закинув ногу на ногу. Дубовик понял, что она его не заметила, чему был рад, так как имел возможность понаблюдать за «страшной» женщиной со стороны и выработать свою тактику поведения с представительницей надзирающего органа. И это оказалось не лишним…
Женщина была красива той азиатской красотой, которая способна лишить мужчин воли и рассудка. Дубовик видел тугой узел черно-смоляных волос, закрученных на затылке, из-под которого непокорно выбивался пушок коротких локонов, лежащих на длинной смуглой шее. Длинные стройные ноги в изящных сапожках бесстыдно блестели капроном, который туго обтягивал круглые коленки, выглядывающие из-под узкой форменной юбки. Во всем её облике чувствовалась царственная сила, умение держать себя и повелевать. Она одним жестом красивых рук с тонкими запястьями прервала разговор Сухарева с невидимым собеседником, даже не удосужившись узнать, кто находится на том конце провода. Никодим Селиверстович положил трубку и протянул руку Рустемовой. Видно было, что он напряжен.
– Здравствуйте, Алия Кадимовна! Очень рады видеть вас у себя!