Дубовик же попрощался и вышел, осязаемо чувствуя на своей спине взгляд женщины.
Сидя за столом Калошина, Ерохин вяло чертил на листке разные фигуры. При виде своего начальника он оживился и спросил:
– Ну, как?
– Что именно? – спросил Дубовик, заглядывая через плечо капитана. – Расслабляешься? Мог бы на сегодня оперативно-розыскной план накидать. Начальник работает в поте лица, а он…
– И что наработали? – хихикнул Ерохин, за что тут же получил легкий щелчок по макушке. – Методы у вас, товарищ подполковник!.. – пригладил он взъерошенный хохолок. – Могли бы поделиться с подчиненным! Как прокурорша? А?
– Оч-чень серьёзная женщина!
– Красивая?
На этот вопрос Дубовик ответить не успел, так как в кабинет, постучавшись, вошел Максим Жернов. Одетый с московским шиком, в костюме светлошоколадного цвета, пахнущий дорогим одеколоном, он источал ауру этакого сибаритствующего молодого человека, но наметанный взгляд Дубовика сразу определил в нем представителя журналисткой братии, о чем он незамедлительно спросил вошедшего. Жернов с готовностью представился:
– Пишу очерки о буднях уголовного розыска небольшого городка, – и, как бы предваряя дальнейшие вопросы, объяснил: – В Москве таких, как я, многое множество, а вот здесь моя «вотчина»! Привезу материал редактору, девственный, незанюханный!
– А по какому принципу, интересно знать, вы, молодой человек, выбрали именно этот невзрачный городишко? – с прищуром разглядывая журналиста, спросил подполковник.
– О, это как раз, совершенно банально: здесь живет моя бабка по отцовской линии. Раз в два-три года навещаю старушку. – Жернов элегантным жестом пригладил и без того безупречную прическу, потом, вдруг увидев темную полоску сажи на рукаве, стал досадливо протирать её наглаженным платком. «Черт, выпачкался!» – тихонько выругался он, не достигнув нужного результата.
– И всегда привозите отсюда интересный материал? – Дубовик спрашивал больше для поддержания беседы, нежели из любопытства. Молодой человек стал ему вдруг неинтересен, все мысли его сейчас занимал один вопрос: верна ли его догадка о предполагаемых формулах. Третья книга лежала в сейфе у Калошина, и Дубовик нетерпеливо постукивал пальцами по столу, изредка поглядывая на дверь.
Жернов о мыслях подполковника не знал, потому с удовольствием рассказывал обо всех своих написанных здесь очерках, о том, как решил написать о работниках милиции, хотя до этого никогда не работал в отделе криминальной хроники.
– И как тебе такая мысль в голову пришла? С чего вдруг? – спросил Ерохин, который с большим интересом слушал журналиста.
– Не вдруг, не вдруг! – покачал тот головой. – Я и не загадывал ничего подобного, так, думал, что подвернется, о том и напишу. Приехал, пока то да се, отдохнул на бабкиных перинах, отъелся её пирогами, тут она мне новость принесла. Рассказала, старая, о том, что в библиотеке несчастный случай произошел, только, дескать, люди болтают, что не так все просто в этом деле. А потом ещё и пропажа учителя! Ну, меня как подкинуло! Вот, думаю, о чем писать буду! Бегом к прокурору, выпросил, помог он мне, дал свое согласие на работу с оперативниками. – Жернов горделиво посмотрел на обоих мужчин.
– Ну, и как, нравится? – поинтересовался капитан. – Работа-то не очень чистая: трупы, кровь…
– Ха, а, между прочим, труп-то я уже видел – старика Иконникова! Да-а, скажу, зрелище ещё то! Но теперь не уеду, пока убийцу не найдут, а то какой интерес? Статья должна быть законченной!
– Но расследование может продолжаться не одну неделю!
– Плевать! Выпрошу командировку! Первый раз такое – и уехать ни с чем? – Ерохин был неискушен в тонкостях журналистской профессии, такое упорство Жернова ему показалось странным, но он лишь пожал плечами: хочется – носись за операми.
Наконец, те полным составом вернулись от Сухарева.
– Фу-у, пронесло! – сказал Доронин, вытирая платком потный лоб. – Что-то сегодня она была спокойной, ни разу не заорала! В прошлый раз стены сотрясались! Может, заболела?
– А это заслуга, исключительно, Андрея Ефимовича! – услыхав последние слова, провозгласил Сухарев, входя следом за оперативниками.
– Усмирил-таки? – Калошин нервно засмеялся. – Как, понравилась женщина?
– Послушайте! – Дубовик раздраженно оглядел присутствующих. – У меня создается такое впечатление, что вы испытываете меня на прочность, подсовывая красивую бабу! Да, красивую! Но она обыкновенная женщина, просто недолюбленная, честное слово! Но в такие игры я не играю! По работе – да, свирепствовать на пустом месте не позволим, а все остальное!.. И хватит о ней, у нас серьезное дело! Геннадий Евсеевич, дай-ка мне книгу… как её название?