– Ну, ладно, я тоже у Морфея в объятьях не нежился! Дело сделаем – выспимся! А пока… «враг не дремлет»!
– Да уж, «a la guerre comme a la guerre»! – облизывая по-детски ложку, произнес Ерохин.
Дубовик, уже стоя у двери, только хмыкнул.
– В десять к вам придет подруга Войтович, не забудьте! – крикнул ему вслед капитан.
Внучка Солопеевой, сидевшая в приемном отделении, уже немного успокоилась и смогла рассказать подполковнику о том, что произошло с её бабушкой.
– Пришла с поминок, сказала, что кружится голова, легла и, вроде бы, уснула. Я ушла в кино. А когда вернулась, увидела, что бабуле совсем плохо. Хотела сразу вызвать «скорую», она не позволяла. Пила какие-то свои настойки. А уже ночью я увидела, что она теряет сознание. Побежала к соседям, позвонила в больницу. Ну, а уж тут… – девушка всхлипнула.
– Она предполагала, от чего ей стало плохо? – спросил Дубовик.
– Когда бабушка стала бредить, она говорила какие-то странности… – задумчиво произнесла девушка.
– Что, что именно она говорила?
– Точно не перескажу, но постоянно повторяла «крысиный выводок, крысиный выводок», а ещё: «это он, он!..»
– И всё? Больше ничего? – настойчиво расспрашивал девушку подполковник.
– Нет, просто бормотала что-то невнятное…
В приемный покой вышла врач и отвела Дубовика в сторону:
– В общем, так: в крови и вашего сотрудника, и Солопеевой обнаружен яд мускарин.
– Что это за «зверь» такой? – обеспокоенно спросил подполковник.
– Этот яд присутствует во многих ядовитых грибах, большая доза смертельна, и время играет роль. Вашему капитану повезло, по его словам он лишь попробовал, да и организм молодой, здоровый. А вот старушке!.. Сами знаете…
Предупредив дежурную о том, что к нему придет гостья, Дубовик направился к себе в номер. Уже подходя к двери, он услыхал за своей спиной чьи-то быстрые шаги, и, оглянувшись, с удивлением посмотрел вслед удаляющемуся журналисту. Из какого номера он вышел, подполковник не заметил. Но, вспомнив рассказ Жернова о своей бабке, понял, что тот был у кого-то в гостях.
Дубовик для себя решил обязательно узнать, кто проживает в соседних номерах. Он привык доверяться своей интуиции, и чувствовал, что «продавец» мог остановиться в гостинице, и такое совпадение могло быть не случайным, тем более что Жернов постоянно вертелся среди оперативников. Подполковник уже было направился к лестнице, чтобы спуститься и поговорить с дежурной, но тут увидел идущую навстречу приятную женщину лет пятидесяти.
Улыбнувшись полными яркими губами, она поздоровалась и спросила:
– Вы подполковник Дубовик?
– А вы?..
– Новак, Галина Евгеньевна, – она протянула мягкую ладошку и ответила на крепкое рукопожатие Дубовика.
Он открыл дверь и пригласил женщину войти. Она свободно расположилась в кресле возле небольшого столика, скрестив полные ноги. Поправила и без того безукоризненную прическу и сказала:
– Я готова ответить на ваши вопросы. С вашим сотрудником нам не довелось поговорить, да и в такой обстановке, что была вчера в доме Ираиды Семеновны, нам вряд ли это удалось бы.
– Значит так, – присаживаясь рядом с ней на стул, предложил подполковник, – меня интересуют её родные, знакомые, те, кто непосредственно был близок к ней. И о себе немного расскажите.
– Мы с мужем и детьми приехали сюда после войны. Жили по соседству с Ираидой Семеновной. Мой муж почти сразу уехал на заработки в Сибирь, и она мне очень помогала. Дети были маленькие, а у неё никого, только муж. Но и он года через два умер. Обо всех её родственниках я знала только с её слов. Она показывала фотографии и рассказывала о них. Но, честно сказать, назвать кого-то конкретно мне трудно. Она особо никого из них не выделяла, вроде бы, и жили они далеко друг от друга. Даже не знаю, чем я могла бы вам помочь. При мне её никто не навещал. А знакома она была со многими…
– Войтович не упоминала какого-нибудь племянника или двоюродного брата? – немного огорченно спросил Дубовик.
– Не-ет, не было такого… – женщина задумалась.
– Что-то вспомнили?
– Д-да, она упоминала не племянника или брата, а говорила о своем крестнике… Точно! Именно, крестник, так она его называла, даже не по имени! И фото его показывала! Оно у неё в рамке на стене висит. Знаете, такая общая большая рамка, а в ней несколько небольших фотографий. В основном, все старые, пожелтевшие. А тот снимок, будто, года два-три назад сделан, то есть, в то время он таким казался. На нем мужчина уже довольно взрослый, можно даже сказать, что в годах. Лысый… Только Ираида Семеновна как-то странно о нем говорила…
– Что именно? Помните?
– Дословно не передам, но что-то вроде того, что «мог бы стать большим человеком, а растратил себя и стал тем, кем стал», как-то так…