– Он не объяснил, почему не пошел сам? – спросил Калошин.
– Сказал, что после отсидки стыдно идти к такой… «положительной», как он выразился. Вот у неё-то я и познакомился с Иконниковым. В тот вечер старик был там. Я, по совету Лазарева, сказал Войтович, что мне нужны эти книги для статьи, но она, когда вышла меня проводить, спросила напрямую, не послал ли за ними её крестник. Мы были во дворе одни, и я счел своим долгом сказать ей правду, просто ложь мне претила… – Жернов замолчал.
– Что она? – опять прервал его раздумья Калошин.
– Она как-то так мелко закивала и сказала: «Значит, я не ошиблась»…Я понял, что женщина видела Лазарева и узнала его, не смотря ни на что… А когда я вышел за ворота, она вдруг догнала меня, взяла за руку и сказала тихо: «Скажи ему, чтобы пришел. Об этом никто не узнает!»
– И ты все это передал ему?
– Разумеется!.. Я же не знал истинной причины его скрытности!..
– Как отреагировал на это Лазарев?
– Чертыхнулся, что-то ещё пробормотал… Не знаю, я не разобрал, но звучало это как-то угрожающе… Правда, я быстро забыл об этом… – парень наклонил голову, потер переносицу. – Я согласился пойти в библиотеку. Собственно, не видел в этом ничего преступного. Правда, Лазарев предупредил меня, что книги лучше забрать сразу все, чтобы потом не возвращаться к этому вопросу. Мне не нравилось во всем этом только то, что этого никто не должен видеть. Я выразил ему своё недовольство. Тогда он, строго по секрету, сказал, что в них спрятано большое богатство. Объяснить подробно обещал потом. А я… У меня девушка в Москве, дочь профессора. Я так хотел предстать перед этой семьей обеспеченным, самостоятельным человеком…
– По-моему, ты лукавишь! – Дубовик внимательно посмотрел прямо в глаза журналисту.
– Да… Я не спорю! У меня кое-что есть – моя маменька перед смертью решила загладить свой грех перед единственным сыном – оставила кое-что, но этого не так много, чтобы транжирить, ездить по курортам! А для Анечки я хотел бы большего, не скрою… Она привыкла к богатству, а не к достатку…
– Ладно, оставим нравственные причины твоих поступков для судей, нам надо раскрыть преступление. Продолжай!
– Когда я пришел в библиотеку, то сразу же увидел Иконникова, но тогда я особо не придал этому значения, поздоровался с ним, и всё! У библиотекаря спросил, где научная литература, она показала рукой, сама была занята, лишь спросила, есть ли у меня паспорт, чтобы записаться в библиотеку. Я удивился, не думал, что они всех своих читателей знают в лицо. Первую книгу из списка Лазарева я нашел сразу. Дальше было хуже. Ни второй, ни третьей не было. Я пересматривал все снова и снова. Вот тогда мне и попалась книга «Брожение ума…», я полистал её и решил, что возьму, таким образом, оправдаю свой визит в библиотеку. Продолжая искать, я заглянул в большой шкаф, стоящий за стеллажами, думал, мало ли, найду что-нибудь… Там оказалось пусто, а мне пришла в голову шальная мысль, остаться на ночь и поискать в картотеке, кто мог взять эти книги. Как я залез в него, никто не видел…
– Самому этот поступок не показался странным? – усмехнулся Дубовик.
Жернов пожал плечами:
– Журналистам для работы приходится порой поступать и более эксцентрично!.. Но вы правы: мне было и смешно, и страшно, но я чувствовал себя участником какой-то игры… Думал, если вдруг застанет меня кто-то, оправданий можно найти массу, с тем и успокоился. Когда в библиотеке стало тихо, я выбрался из шкафа, включил свет в этой секции: выключатель заметил сразу, как пришел. Вдруг мне пришла в голову мысль, посмотреть в книжном формуляре, кто брал первую книгу, ведь это не художественная литература, и вряд ли у таких книг найдется много почитателей.
– Слышишь, Геннадий Евсеевич, как мыслит!.. Убедительно, рационально! – Дубовик повернулся к Жернову: – Тебе бы к нам на работу, а ты – в сообщники к преступнику! Ладно, продолжай! – махнул он рукой.
Жернов кивнул:
– Понимаю всё, только что уж теперь!.. Короче, заглянул я в формуляр, а там фамилия Арбенина, больше никто её и не брал. Я решил посмотреть в карточку этого человека, тут и услышал, что кто-то пришел. Испугался, замер, стою тихо… А эта библиотекарь свет увидела, думала, может, что сама оставила, ну и… Я оттолкнул её, рванул к двери, потом что-то меня остановило. Подумал, надо помочь, если ударилась! Про книги в этот момент не думал совсем. Вернулся к стеллажам, а она мертвая!.. Тут уж я запаниковал, задергался, часа два сидел возле неё, не знал, что делать… Потом подумал, что ей всё равно уже не помочь, списал из карточки адрес Арбенина, кстати, там же, действительно, нашел запись о том, что он взял вторую книгу, причем, уже не в первый раз. С тем и ушел из библиотеки.