В этот момент в номер стремительно вошел Ерохин. Покосившись на Жернова, обратился к Дубовику:
– Товарищ подполковник, разрешите?.. Я насчет Кербецовой…
– Докладывай!
– Умерла старушка! Не успели мы! – при этих словах Жернов дернулся, как от удара, и во все глаза посмотрел на Ерохина.
– Когда пришли, она лежала без сознания, а на столе открытая банка грибов! Видимо, на свои же грабли и наступила! Отвезли тут же в больницу, но поздно!
– Может быть, сама?.. Специально? – предположил Калошин.
– Ну, если даже и так, показания её нам по сути ничего бы не изменили, и смерть не помешает закончить дело, – веско произнес подполковник, подавая Жернову стакан с водой, так как тот все не мог придти в себя и хватал ртом воздух, как рыба. – Возьми себя в руки!
Допрос Лазарева был необыкновенно утомителен. Он либо молчал, либо говорил откровенные гадости, требовал прокурора, а когда пришла Рустемова, просто обозвал её грязными словами, подкрепляя все это соответствующими жестами.
Тут уж Дубовик, противник какого бы то ни было насилия над задержанными преступниками, просто ударил хама с такой силой, что сам замахал от боли рукой, но Лазарева это, как ни странно, отрезвило. Пообещав на голову «клюя» массу неприятностей, он просто замкнулся, и сидел, потирая вспухшую щеку, бесконечно поднимая руки в наручниках.
Тогда Дубовик просто сам рассказал тому всё, что оперативникам удалось узнать. Но Лазарев лишь усмехался на слова подполковника.
Лишь когда речь зашла о крысах и загрызенной семье, а потом и об Отто Гринберге, Лазарев сломался…
Глава 18
Утром следующего дня Дубовик с Ерохиным приехали попрощаться с оперативниками: их ждали другие дела.
Сухарев с сожалением качал головой:
– Жалко, жалко расставаться! Вроде бы и недалеко, а все ж дела разные у нас с вами!.. Когда же теперь встретимся?
– Совсем скоро! У меня на свадьбе! Готовьтесь! – Дубовик весело рассмеялся. Потом обратился к Воронцову: – Я помню, что обещал отправить тебя на учебу! Жди вызова! А Калошин с Дорониным, я думаю, скоро пойдут на повышение здесь, а, Никодим Селиверстович? Как? – он хитро подмигнул Сухареву, тот погрозил ему шутливо пальцем:
– Раскрываешь все мои карты! Лучше присядь перед дорогой, да расскажи нам, как это тебе удалось так раскрыть этого Лазарева! Думаю, что всем это интересно, так, «орлы»? – все согласно кивая, стали рассаживаться вокруг стола, за которым примостился Дубовик.
– Спрашивайте, отвечу! – он посмотрел на наручные часы. – Время терпит!
– Товарищ подполковник! – первым обратился в нему Воронцов. – Когда вы стали подозревать Зябликова?
– Я всегда говорил и говорю своим молодым подчиненным, что самое главное наше оружие – это умение видеть и слушать. Любая мелочь может привести к неожиданному результату. Я никогда не игнорирую разговоры, казалось бы, с совершенно посторонними людьми. Говорить не значит рассказывать о себе, что в нашей работе порой недопустимо, а вот задавать больше вопросов, высказывая заинтересованность в собеседнике, это великая наука. Так, например, сидя в аэропорту Воркуты в ожидании отлета, я разговорился с одним очень милым доктором. Случайно! Конечно, если бы я не поговорил с ним, обратился бы к другому. Но!.. повезло! Вот он-то, как я уже и говорил, объяснил мне всё относительно болезни Лазарева. После освобождения тот должен был поехать к своему соседу по нарам Булыге, чтобы выправить документы, но не приехал. Почему? Да потому что у него уже были новые документы. По нашим данным, два года назад по дороге из поселка, расположенного недалеко от зоны, где отбывал свой срок Лазарев, был найден труп неизвестного человека. Мягкие ткани и лицо были изъедены песцами. Но эксперты установили, что мужчина был довольно плотного телосложения. Собственно, больше ничего не узнали. Когда я отнес паспорт Зябликова нашему уважаемому Виктору Ивановичу, – Дубовик кивнул на Гулько, – и попросил сравнить с фотографией Лазарева, сделанную при аресте, получалось, что это разные люди. Зябликов-Лазарев совершенно не походил на свое старое изображение, а вот на паспорте, где была фотография настоящего Зябликова, но в молодом возрасте, можно было найти сходство с теперешним Лазаревым. Убив фольклориста, он не стал менять фотографию в паспорте. И это логично: в молодости был полным, через десять лет похудел! Он сделал ставку на это, и не ошибся! Стремительно пополнев, стал двойником настоящего Зябликова. Все, что касалось жизни того человека, Лазарев узнал от него по дороге на станцию. В одной деревне они даже заночевали вместе. Так что, все сложилось, как нельзя лучше. Пользуясь собранным материалом настоящего Зябликова, писал статьи, посылал университетскому начальству, брал командировки!.. Но это все преамбула! В тот день, когда я познакомился с Лазаревым и Шароновым, лектор говорил, что его сосед постоянно разгадывает кроссворды, лежа на постели. Уходя, я будто нечаянно задел все лежащие на тумбочке журналы. Они рассыпались, но самое интересное было под ними: там лежала лупа. Согласитесь, разгадывать кроссворды через лупу весьма парадоксально. Мало того, в тех журналах, которые, якобы, читал Лазарев, не печатают никаких кроссвордов. А вот разглядывать точки, проставленные в книге, это как раз подходяще. Лазарев просто брал журнал, вкладывал в него книжицу и переписывал свои формулы. Только вот Арбенин, как нам теперь стало известно, добавил в книги лишние точки, поэтому Лазареву понадобилась лупа. При сильном увеличении была видна разница в них: чернила разные. По словам администратора, Лазарев никуда не уходил, все вечера проводил в номере. Но стоило только нажать на дежурную, все стало на свои места. Он подпаивал Шаронова, подкупал подарками женщин, уходил-приходил, когда надо. Таким образом, из всех подозреваемых он один полностью подходил нам по всем признакам.