– А он действительно был виновен в гибели семьи нотариуса?
– Да, хотя всячески пытается оправдаться, но дело будет расследовано, там столько недочетов оказалось!.. Он ведь и в самом деле на крысах испытывал свои яды. От какого-то вещества они становились сначала агрессивными, а потом сдыхали. Кстати, формулу его Лазарев ещё до войны предлагал Гринбергу. Воспользовался ли тот предложением, это ещё предстоит выяснить. Сам же Лазарев использовал это для осуществления своего зловещего плана, когда ему понадобились деньги для следующих опытов. В квартиру Буцевичей проник под видом сантехника и в укромном месте проделал дыру, соединив туалет с подвальным помещением. Оттуда запустил крыс в квартиру, а чтобы они не убежали, замуровал отверстие из подвала.
– Да-а, интересное дело получилось!.. – задумчиво произнес Сухарев. Потом вдруг предложил: – А может, на посошок?..
Его все дружно поддержали.
– Товарищ подполковник, – держа стакан в руках, обратился к Дубовику Воронцов. – А я ведь в тот день познакомился с Шароновым, немного выпили, вернее, пил в основном он, ну, и поведал, что одно время работал в геологической партии в Сибири, потом устроился рабочим ещё и к археологам в Казахстане, так и мотался по Союзу. Потому и деньги посылал жене, откуда придется.
– Ну, что ж, и такое бывает!.. – глубокомысленно заметил Дубовик. – По сути, он просто несчастный человек.
– Знаете, что я подумал? Если бы библиотекарь Слепцова тогда не забыла свою курицу, ничего бы этого и не было! – добавил Воронцов. – Просто случайность!
Уже сидя в машине, Дубовик вдруг увидел за углом одинокую фигурку Рустемовой. Она так и не подошла попрощаться.
Ерохин перехватил взгляд подполковника и сказал:
– Трудно ей придется…
– Ладно тебе, дипломат… Пойду, скажу пару слов на прощанье, – Дубовик вышел из машины и направился к женщине.
Она смотрела на высокого стройного мужчину без пальто, в одном костюме и накинутом белом шарфе, шагающего четким офицерским шагом, и понимала, что это был единственный человек, которого она могла бы полюбить, но он уже никогда не будет принадлежать ей…
Увидев слезы в глазах Рустемовой, Дубовик растерялся, потом провел пальцами по её щекам, а она, задержав рукой его ладонь на своем лице, прижалась к ней губами. Он осторожно отнял руку и сказал, как можно спокойнее:
– Я рад, что познакомился с вами! Вы чудесная женщина! На свадьбу не приглашаю – не придете!
– Конечно, нет! Очень боюсь разочароваться! – едва слышно прошептала она.
Он хотел сказать, что в его Варе разочароваться невозможно, но женщина перебила его, добавив:
– В себе!.. А так буду думать, что достойна вас! Прощайте! – она резко развернулась и убежала, унося с собой и боль, и страдание, и кусочек счастья от знакомства с этим человеком.
Дубовик глубоко вдохнул свежий воздух и таким же четким шагом, но с легкой душой вернулся к машине.