- Лискин, Лиски-и-и-н!!! – приглушенно зашипел Данила. – Тут какая-то хыка появилась!
В ответ ему послышалось издевательское хихиканье:
- Ну вот и поговори с подчиненными!
- Что там у вас происходит? – спросил сверху невидимый Илья.
- Тут кто-то появился! Местный житель! – ответил Данила, не в силах оторвать взгляд от шевелящихся щупиков вокруг рта чудовища.
- И чё? – забеспокоился Давыдов.
- Да ничё…- сказал Данила, и тут же осекся, потому что тварь, протянула вперед одну из шести перепончатых лап и похлопала его по плечу.
- Хтооо тыыыы? – спросило чудовище неожиданно приятным голосом.
Причем рот явно не принимал участия в звукообразовании. Слова рождались где-то в костях Данькиного черепа.
- В-водорезов Даниил – запинаясь ответил Данька.
- Смооотриии нормааально! – посоветовало чудище, сложив лапы на бледно-сиреневом пузе. – Провааалишься, живой!
- С-спасибо! – недоуменно сказал Данила.
Чудовище кивнуло и кануло в туман, словно растворяясь в белесой завесе.
- Ну, чё там? – беспокойно спросил Илья.
- Сказало посмотреть нормально.
- Ну так смотри! – сказал Лискин снизу.
Данила встряхнулся и посмотрел «из головы». Туман сейчас же рассеялся и перед Данилиным внутренним взором явился склон холма, у подножия которого плескалась черная маслянистая жидкость. Данила увидел Лискина, опускающегося на приплющенную вершину холма, себя и Илью, метивших прямиком в черную жижу.
- Загребай, вправо бери, Илюха! – закричал Данька и перед глазами снова поплыл молочный кисель, он заработал руками и ногами, словно плывя брасом.
Дрыгаясь подобным образом, Данила вскоре ощутил ногами твердую почву, охнув, он плавно опустился на невидимую в тумане поверхность. Он припал на четвереньки ощупывая жестковатую поросль, покрывающую рассыпчатую сухую почву.
- Лискин, Димка! Ты где? – зашумел он.
- Здеся! – ответили справа.
Поодаль что-то грузно плюхнулось и из тумана донеслись приглушенные матюки.
- Илюха, сюда! – закричал Данька.
Через некоторое время Данила почувствовал, что на ногу легла горячая ладонь Ильи, слева сопел Лискин. Данька слепо хлопал глазами, не видя даже своей руки в мутном молоке тумана.
- Ну и чё делать-то, не зги не видно, тудыть ёё! – дохнул в ухо Илья.
- Эх вы, сверхчеловеки! – фыркнул Димка. – Что, с испугу все способности поотшибало? Глазоньки-то прикройте, да смотрите как и положено в надчувственных мирах!
- Лан, попробуем! – сказал Илья, и Данила тоже послушно прикрыл глаза, снова сосредотачиваясь на внутреннем видении.
Теперь пошло легче, Данила увидел себя и друзей, сидящих на покрытом черной травой склоне, увидел сиреневое беззвездное небо и бескрайнее черное море, расстилающееся у подножия холма.
Справа и слева виднелась холмистая безлесная степь, проткнутая неизменными гигантскими стволами. Полупрозрачные, сочащиеся голубоватым светом корни змеились по степи, сбегая меж холмов прямо в черную жижу. В темном небе медленно плыли какие-то округлые тени, то сбиваясь в стаи, то расходясь, подобно огромным воздушным шарам.
Порой они опускались ниже, проплывая над поверхностью «моря» и испуская струи какой-то темной жижи. Напрягшись, Данила смог разглядеть некое подобие крыльев, а может и плавников, что трепетали по бокам раздутых тел неведомых существ. В черном «море» тоже что-то происходило. У подножия холма, там где светящиеся «корни» погружались в жидкость, кипел пенистый прибой, пузырясь, точно только что откупоренное теплое пиво. Временами на поверхности жидкости вздувались титанические волдыри, сопоставимые по размерам с холмами, окружающими друзей. Некоторое время выпячивание увеличивалось, поверхность его натягивалась, маслянисто поблескивая в неверном свете этого мира, затем медленно опадала, покрываясь множеством ямочек, словно попа на рекламе антицеллюлитных шорт. Данька хихикнул, удивившись такой отвлеченной ассоциации, и не к месту подумал, что у него давно не было секса. Друзья-маги молчали, крутя головами с зажмуренными глазами и яркими пятнами открытых «третьих глаз» посреди лба.
- Уныло… – сказал наконец Илья, почесав в затылке. – И неудобно. Может, завязать чем? У кого-нибудь платок есть? А то меня все время подмывает глаза открыть.
- У меня два! Тебе какой: батистовый с кружевами или шелковый в синюю полосочку? – хихикнул голый Лискин, вытянув облезлую морду и скобля лапой морщинистую шею.
Илья обреченно вздохнул, роясь по карманам.
- У тя шарф на шее! – подсказал Димка.
Данила тоже покопался в куртке и обнаружил грязный платок и кожаный ремешок неизвестного происхождения. Илья старательно обвязал голову шарфом, отчего стал похож на пьяного Али-Бабу с упавшей на глаза чалмой. Третий глаз сверкал сквозь повязку как бледно-голубой аквамарин. Данила, подумав, остановился на платке, разорвав его пополам и связав в длинную полосу.
- Калики перехожие! – констатировал Лискин, смотря на их приготовления ярко-синим цветком третьего глаза. – «Сами мы неее мееестныееее, подаааайте на хлееебушек!» – пропел он противным голосом и встал.
Данила невольно отметил, что теперешнее уродство Димки, как-то совершенно органично вписалось в окружающий их странный мир.
- Опа! Смотрите, смотрите! Щас поймают! – Лискин указал в небо, где далеко вверху клубилось округлые тени.
Данила и Илья задрали головы. В небе действительно что-то происходило. Данила напрягся, «приближая» зрение.
Высоко-высоко метался белый шарик. Огромные существа, напоминающие то, что встретилось Даньке в тумане, с удивительной для внешне неповоротливых тел прытью, гонялись за светлым пятном, которому пока удавалось уворачиваться от алчущих пастей и протянутых лап. Наконец, одна из тварей изловчилась и светлый шар словно прилип к окруженному щупальцами рту. Отростки удлинились, обвили светящуюся субстанцию, и свет как бы втянулся внутрь темной туши – будто сдулся детский воздушный шарик. Остальные твари кружили вокруг оглаживающего пузо счастливца, и выражение усатых морд было красноречиво-разочарованным.
- Что это такое? – спросил Данька и удивился, потому что только сейчас заметил, что звуки в этом мире исходят только от их троицы.
Все остальное – и трава и пенящийся прибой, и даже воздушная охота – происходило совершенно бесшумно.
- Дорогие дети! – ответил Лискин, поправляя на носу невидимое пенсне. – Сейчас вы просмотрели основной момент функционирования Загробного Мира. – Лискин продолжил, точно копируя интонации усталого учителя биологии. – А именно: френофагоз, или, говоря простым русским языком – душежорство. Здесь мы видим френофагов, или пожирателей душ, которые, только что, на ваших глазах сожрали грешную душу.
У Ильи гадливо скривился рот. Данила, однако, воспринимал эту речь даже с улыбкой – уж больно ловко ломался Лис.
- А сейчас, – продолжал Димка, указывая на отделившегося от стаи «пожирателя» – данный индивид произведет еще один естественный акт, а именно: испражнится. Таким образом, чулель этой грешной души вернется в круговорот Питао, или Мировой Души в природе. Но об этом мы узнаем на следующем занятии! А теперь, урок окончен – все свободны! – завершил Лис, следя костлявым пальцем за перемещениями «пожирателя».
Туша, крутя хвостом и загребая всеми шестью лапами, снизилась и пролетела прямо над их головами, направляясь к темной жиже.
Немного отдалившись от берега, чудовище зависло над глянцевитой поверхностью, трепеща едва заметными крыльями-плавниками. Через секунду, тварь извергла вниз черную струю, потрясло хвостом и неторопливо направилась прямо к застывшим на холме путешественникам.